Единственное утешение на смертном одре — это утешение религиозное. А кто даст страждущему сластолюбцу такое утешение? Кто осмелится сказать при смертном одре богача: ты жил так, как надо жить; потерпи теперь немного, зато потом будешь вечно счастлив! Голос проповедника — «покайся!» — был бы здесь гласом вопиющего в пустыне, потому что очень редко принимают его к сердцу богачи, подобные описываемому.
Да, тяжелы душевные страдания умирающего богача-сластолюбца! В теле болезненно разрываются одна за другой жизненные нити, кровь холодеет, а душа, привыкшая управлять этими нитями, душа, согревавшая эту кровь, не знает, что ей теперь делать. Она томится, мечется, изнемогает, напрягается, ей надо покинуть это тело! Куда же идти? Цель у нее была одна: служить телу, желавшему есть, пить и веселиться! Куда идти? Но вот порвалась последняя жизненная нить, как рвется туго натянутая струна, и душа тревожная, отчаянная понеслась неудержимо, понеслась быстро, увлекаемая неведомой силой, окруженная мраком, холодом, понеслась от тяжести своих грехов в ад вечный.
В то время как душа богача погружалась в бездну ада, родные, друзья и приятели хлопотали о приличном погребении тела богача. Все суетились около бренных останков.
В последний раз одели бренные останки в драгоценные одежды, облили и обсыпали благовониями, положили на богатый погребальный одр и при множестве народа торжественно проводили к могиле.
Вот последнее различие в жизни земной между богатым и Лазарем.
Как похоронили Лазаря, неизвестно. Очень может быть, тело его осталось неопрятанным после смерти, как было презираемо во время жизни.
Разница между жизнью богатого и Лазаря в земной жизни стала яснее, разительнее в жизни будущей, но только наоборот: теперь блаженствует Лазарь, а богатый бедствует, мучится.
Внимай себе, душа моя! Ты страдаешь в пораженном болезнями теле и горько сетуешь на тяготу страданий. О, вразумись бедствиями Лазаря! Можно ли быть несчастнее его?.. А когда он умер, душа его была принята ангелами, обрелась на лоне Авраамовом.
Временные несчастья приготовили ему вечное блаженство!
Но помни, что Лазарь умел пользоваться своим несчастным положением в здешней жизни. Он не роптал на Бога, как ни жестоки были страдания его, не возмущал жалобами ни себя, ни других, не уничижал ближних за холодность к нему, но с полной преданностью воле Отца Небесного переносил терпеливо горькую свою участь. Он надеялся на воздаяние, уповал на Господа и не был постыжен в своем уповании.
Нерадостны дни жизни твоей, душа, но это потому, что ты не приобщилась к радостям духовным. Ты слишком вдалась в любовь к миру и утехам его; оттого малейшее ограничение твоих желаний, прекращение обычной тебе деятельности наводит на тебя скорбь непомерную. Что сталось бы с тобой, если бы Господь не посещал тебя болезнями, частыми неудачами в жизни, которые хотя на короткое время вразумляют тебя, отвращают от мира и чувственности, обращают к благочестию? Тогда бы ты, погрузившись в заботы о наслаждениях скоропреходящих, вконец забыла бы Господа.