Совершив обет свой перед Богом, Н. сначала чувствовал тихую радость и благодарил Господа, сподобившего принять от него посильное приношение святому храму. Но потом самолюбие восторжествовало над ним, и он не без удовольствия стал исчислять прежние свои пожертвования на храм и наконец совершенно предался фарисейскому размышлению: «Благодарю Господа Бога, даровавшего мне во всем достаток, благословляющего все мои труды и вместе научающего меня достойно пользоваться Его милостями! Неужели я уподоблюсь тем нечувствительным богачам, которые живут только для себя и забывают не только бедных, но и Бога? Оттого праведен суд Божий на таких, когда они вдруг разорятся и доходят до бедности и нищенства. Не себя ли они должны обвинять за свои бедствия? Их губят роскошь пагубная, предприятия безрассудные, алчность к богатству, а больше всего неблагодарность к Богу! И что еще? Впадши в бедность, многие не вразумляются, а подобно этому бедняку, предавшемуся распутной жизни, еще больше забываются и развращаются! Истинно они достойны своей бедственной участи! Праведен Ты, Господи, и правы судьбы Твои над такими неблагодарными и нечувствительными людьми!»
Не есть ли это фарисей, тайно хвалящий себя, а явно осуждающий других? Хорошо благодарить Бога за все дары Его, и за то, что Он же научает нас употреблять их на пользу; но какое мы имеем право осуждать других? Разве нам известно внутреннее состояние души их? А что, если в то время, как мы осуждаем брата, он уже оправдан Спасителем нашим?
Так действительно и было в настоящем случае. Несчастный нищий в то время, когда сделался предметом осуждения, стоя при церковных дверях, тайно молился: «Праведный Господи! Я точно достоин того презрения, какое оказывают мне мои сограждане. До бедности и унижения я сам себя довел. Ты, Господи, послал мне крест, смерть жены моей, а я не умел понести его по Твоей воле, — я впал в уныние и предался невоздержанной жизни.
Спаситель мой! Доколе я буду огорчать Тебя моими грехами? Вот за беспутную жизнь я лишился и места, где мог честно зарабатывать себе хлеб; теперь вынужден просить милостыню и довел себя до того, что все меня отвергают как пьяницу! Неужели мне придется и жизнь окончить в этом бесславии греховном? Нет, Господи, не допусти меня до греховной погибели; дай и мне, грешнику, как блудному сыну, обратиться к Тебе, Отец премилосердный! С этого времени я оставлю путь погибели, решаюсь преодолеть несчастную страсть мою. Но как ее преодолеть? Знаю, что в монастырь меня не примут, меня, известного пьяницу. Не примет ли меня кто из богатых, например, этот добрый христианин Н., в число своих работников? Если же и здесь не найду пристанища, то вот перед Тобою, Господи, даю обещание — поступить в военную службу, подвергнуть себя всей строгости ее, только бы избежать мне пагубной страсти моей и услышать некогда в душе моей Твой благодатный голос: «Чадо, отпускаются тебе грехи твоя!»