На другой день они собрались в квартиру еврея, сняли икону и начали ругаться над ней. Они плевали на икону Распятия, били по голове и щекам изображенного на ней Господа Иисуса Христа. Потом взяли гвозди и вбили их в руки и ноги Святому Лику; вложили на трость губку, намоченную в уксусе, и поднесли к устам Спасителя. Мало того — принесли копье, и один из евреев вонзил его в ребро Спасителя, изображенного на иконе. Едва злодей ударил копьем в икону, как из нее потекла кровь и вода в таком множестве, что наполнился ею целый сосуд. Видя это чудо, евреи хотели испытать, не целительны ли эти кровь и вода; для этого привели слепых, хромых, бесноватых и стали помазывать их этой кровью. Помазали одного хромого от рождения — и он вскочил и стал совершенно здоровым; помазали слепых — и они прозрели; помазали бесноватых — и исцелились; прокаженных — и очистились.
Тогда напал на всех страх и, покаясь, они воскликнули: «Слава Тебе, Христе, Сыне Божий!», уверовали в Него и крестились (Чет. Мин., 11 октября).
Приведу другой пример: сарацинский воин пришел со своими товарищами в церковь святого великомученика Георгия просто из любопытства. Один из них, увидев священника, молящегося на коленях перед образом святого, с насмешкой сказал товарищам: «Вот безумец, поклоняющийся доске!» — и пустил стрелу в икону. Но стрела пролетела не по данному ей направлению, а устремилась вверх и, оттуда падая, пронзила руку варвара, пустившего стрелу.
Нестерпимая боль заставила его уйти из храма в свой дом; болезнь усиливалась, опухоль обняла всю руку. Варвар испугался. К счастью, у него были слуги из христиан. Узнав о происшествии в церкви, слуги сказали варвару, что его болезнь есть явное наказание Божие за поругание святой иконы, что, если он желает исцеления, то пригласил бы к себе священника, который скажет ему, как получить желаемое исцеление. Сарацин, как ни был ожесточен против христианства, но, угрожаемый опасностью смерти, пригласил священника.
— Какую силу имеет икона, перед которой ты молился, когда мы пришли в церковь? — спросил сарацин.
— Это образ святого великомученика Георгия, которому я молился, как нашему ходатаю перед Богом, — отвечал священник.
— Кто же этот Георгий, если он не Бог ваш?
— Возлюбленный слуга Божий. Он был такой же человек, как мы, но за имя Христово претерпел мучения и смерть и за это получил благодать творить чудеса. Из любви к угоднику Божию мы почитаем его икону и, смотря на нее как бы на самого святого, поклоняемся ей, целуем ее. Дерзость твоя, так явно наказанная, свидетельствует, что мы с умилением припадаем не к простому дереву.