— Что это было?
— Они снова стреляют фуриями, — раздраженно сказал Скуврель.
— Фуриями?
— Они размером с тебя сейчас, но с крыльями. Их можно выманить из нор сладостями, а потом поджечь, и они взлетают в небо и сгорают, а потом взрываются.
У меня кружилась голова.
— Они так… развлекаются?
— Мне уже кажется, что ты меня не слушала, Элли. Я не говорил тебе, что мы жестоки? Я не говорил, что мы хуже, чем ты можешь представить?
Я в это не верила. Не могла.
Используй это для огня внутри, Элли!
— Я думала, твой вид боялся огня, — сказала я.
— Ты это прочла в своей книжке, — он едва подавлял смех.
— Да, — я произнесла слово так, словно могла выстрелить им в него.
Теперь он не смог сдержать смех.
— Те маленькие правила не всегда верны, кошмарик. То, что твои предки считали, что это правда, не означает, что так и есть.
— Какие правила — не правда? — спросила я.
— Хочешь узнать? Приготовься. Дальше будет только хуже, — сказал он, дразня меня. — Боишься?
— Три, — я с трудом не давала коленям сомкнуться.
— Видишь? Ты не слушаешь. Должно быть не меньше четырех.
Я быстро собрала свои высохшие вещи, сунула их в сумку. Меня мутило, пока я работала во время движения Скувреля.
Ох, я не собиралась терять вещи из-за воров или беспечности. Я разобрала палатку и аккуратно свернула ее.
Мы опустились на землю во тьме посреди кольца палаток. «Палатки» было слишком маленьким словом для этих строений. Это были как замки из цветного шелка, парящие в небе. В воздухе пахло ванилью и корицей, ветер трепал мои волосы и перья на моей тунике. Я была так напряжена, что мышцы болели, хотя я стояла на месте.
Вместо тьмы палатки сияли зеленым светом, пространство между ними тоже светилось. Что-то, что гудело, было заперто в банках, висящих у палаток, а между ними на лентах висели ягоды. Ягоды сияли красным, голубым и лиловым так ярко, что затмили бы фурий. Белый туман покрывал землю, отражая свет, заставляя все сиять своей белизной и мягкостью. Выглядело красиво, напоминало сон, но близкий к кошмарам. Не было темно, хотя были сумерки. Это место было как мир с перепутанными красками, одни были слишком яркими, а другие почти бесцветными.
Может, только я видела мир таким, но я в этом сомневалась. Я стала подозревать, что все видели этот мир таким. Может, то, что было для меня странным, для них было нормой, как свет солнца и луны. Может, они всю жизнь жили в мороке, чтобы спастись от ужаса своего мира.
Чтобы напомнить себе, я подняла повязку на миг, чтобы увидеть спутанную тьму и услышать крики. Я тут же опустила ее. Да, морок был лучше.