Глава двадцать четвертая
Я репетировала речь, и, когда он вернулся, бросила слова в него:
— Ты сказал мне, что твой вид не врет, но ты просто имел в виду, что вы в этом лучше нас. Ты врешь в каждой лживой ноте своего голоса, в каждом косом взгляде, каждый раз, когда твое дыхание срывается в обещании. Ты врешь каждым честным словом.
Он замер, уперев руку в бедро, словно показывая, что его рубашка не была застегнута до пояса. Какое мне было дело до его идеального облика в мороке? Я видела его настоящего, странного и спутанного.
— А я говорил что-то, что заставило бы тебя думать иначе? — он сделал паузу. — Ненависть ко мне?
Я забыла, что мы еще играли в это.
— Пять.
Его лицо озарила хищная улыбка.
— Отлично. Готовность к путешествию?
Я помедлила. К какому путешествию? Его ухмылка вызывала тревогу.
— Четыре.
— Я предложил бы тебе плащ, у моря холодно, но у меня нет такого маленького. Придется тебе укрыться той мерзкой шкурой крысы, если нужно.
— Или ты можешь выпустить меня из клетки.
— Подумай. Я подкупил кого-то со Двора Сумерек, чтобы тебя вернули мне, но Равновесие Дворов все еще принимает за тебя ставки, и мне нужно продолжить ту игру. Ты знаешь, что Закон игр не позволяет прервать начатую игру. Я не буду идти против закона, как и против своей природы.
— Это не остановило Двор Сумерек или Двор Кубков, — едко сказала я.
— Нет, это была ставка Двора Кубков. Равновесие записал это. Ставка на кражу, прерывающую игру. Не очень высокая, но самая высокая на то время.
— Выше замка? — мой голос был потрясенным, а Скуврель схватил клетку, и я подвинулась, чтобы закрепить сухофрукты и миндаль.
— Зависит от замка.
— Желание рассказать мне, что ты делаешь, Скуврель?
— Один, — он ухмыльнулся, дразня. Его ярость пропала, сменилась насмешкой. Но я не забыла, как он поцеловал меня и бросил в клетку, а еще обиду и ярость в его глазах, когда он говорил о своем прошлом.
— Мы не отправляемся в путешествие. Ты делал все это не для того, чтобы насолить Дворам, хотя это твоя работа.
— Роль. Не работа. Я не работаю. Портить все для остальных — моя роль.
— Как в пьесе?
— Жизнь — один большой спектакль.
Он вышел за дверь, моя клетка раскачивалась в его руке. За дверью… ничего не было. Я видела только серое облачное небо.
Я не успела охнуть, его крылья раскрылись дымом вокруг нас. Он прыгнул.
Я видела дымопад, видела Спутанный лес и маленькие гнезда в ивах. Я видела замок из кедра, лагеря солдат. Я не видела такого.
Я высунула голову из клетки, игнорируя то, как сердце колотилось, пока мы неслись к потрепанному облаку. Мое внимание было приковано к месту, которое мы покинули.