Когда она решила, что бороться бессмысленно, она в изнеможении сдалась, отстранённо подумав, что нужно бороться до конца, — так учил всегда отец, так говорила мама, и так внушали Мадлен с бабушкой Бердайн.
Но сил больше не было, и она остановилась, обессиленно прислонилась спиной к холодной стене и сползла на пол. Она впервые остановилась в этом заколдованном лабиринте и стала ждать... просто ждать без всяких мыслей...
*****
Крупная нервная дрожь сотрясала замёрзшее тело, а холод проникал в самую глубину, пробираясь до измученного сердца.
Она окончательно сдалась?
Еля пока не знала... Возможно...
Она чувствовала себя слишком уставшей и разбитой, а все суставы выламывало так, что хотелось принять обезболивающее лекарство.
Еля не понимала, что с ней происходило.
***
Сначала она не поверила, но когда вновь услышала странно знакомый голос, раздающийся словно издалека: «Ты здорова... услышь меня...», то стала невольно вслушиваться в слова.
Лениво, без надежды.
Она здорова? Ей казалось, что она умирает...
Голос упрямо и нудно повторял: «Ты здорова...»
А затем в противоположном конце длинного темного перехода появились три сияющие точки, которые медленно поплыли в её сторону. Галлюцинации?
По мере приближения точки увеличивались, и Еления разглядела, что это были расплывчатые и прозрачные фигуры.
Призраки?.. Призраки.
Страха почему-то Еля не почувствовала.
От изнеможения она не могла сосредоточиться и сфокусировать на фигурах рассеянный взгляд. Но упрямо смотрела, почувствовав необъяснимую надежду, осознавая, как в груди неожиданно стало разливаться тепло.
Сначала оно занимало лишь маленькую точку, размером с игольное ушко, в районе сердца, но с приближением трех фигур точка увеличивалась, занимая все больше пространства, а в мыслях стало проясняться.
«Я здорова, я выживу... здорова... выживу...»
По мере того, как расстояние между нею и призрачными фигурами сокращалось, их очертания становились все чётче, а Еления с недоверием во все глаза уставилась на них.
Отец, мама и старший брат.
Они были точно такими, какими она их запомнила в счастливом прошлом. А ещё... самыми родными и любимыми.
В груди разлилось уже такое сильное обжигающее тепло, что Еля мгновенно согрелась.
— Потерялась, маленькая моя? — Петер Лайберт с доброй улыбкой смотрел на неё, а когда Еля поняла, что от переполнявших чувств не может сказать в ответ ни одного слова, а горячие слёзы заливают лицо, отец наклонился и легко поднял на руки ее хрупкую ослабевшую фигурку. — Я отнесу тебя в безопасное место.
— Всё будет хорошо, — совсем рядом прозвучал мамин голос, а потом мама ласково погладила её по голове.