Андропов рывком поднял голову, и его очки сверкнули, будто отражая улыбку, скользнувшую по губам.
— План по обеспечению безопасности Миши Гарина мы разработали в плотном контакте с 9-м и 7-м управлениями, учитывая все так называемые мелочи жизни, — сухо заговорил он, как будто стесняясь «принятых мер». — Охрана у Миши будет круглосуточной, но незаметной — это мы гарантируем. И не только из-за удобства самого Гарина. Ходить строем за объектом — последнее дело, ибо всегда найдется способ нейтрализовать охранников. А вот когда прикрепленных не видать и не слыхать… Да, единственная просьба, Миша: заранее предупреждайте о дальней поездке — в другой город или к морю!
— Разумеется, — кивком согласился я, прикидывая, как же мне надурить парней из «девятки» и «семерки», если понадобится.
— В школе, а затем в университете, на работе, в доме, где вы прописаны, Миша, всегда найдутся люди, готовые прийти вам на помощь.
— Учту, — я растянул губы, хотя мне совсем не улыбалось. — В принципе, могу лишь согласиться с вашими условиями, Леонид Ильич. Они вполне разумны. Как математики выражаются — необходимы и достаточны. Жить, как все, я не смогу в любом случае, да и не хочу, если честно. У меня только одно условие… Мои родители и сестра не в курсе моей… хм… прогрессорской деятельности. Вот пусть и останутся в неведении!
— Принимается, — царственно согласился Брежнев и снял очки, сразу становясь чуть живее — стекла будто скрадывали взгляд.
— Годится, — бойко кивнул Андропов.
— Миша, — вступил Суслов, заметно окая. — Прошу извинить товарищей — они не за себя беспокоятся, поэтому и относятся к вам сугубо практически, утилитарно, что ли. Юра, у тебя все?
— Ну, если вкратце, то да, — смешался Андропов.
Михаил Андреевич, по-моему, и сам слегка конфузился, скрывая наше с ним знакомство.
— А как связываться с Мишей? — нарочито брюзгливо спросил он. — По телефону?
— Нет, нет! — замотал головой председатель КГБ. — Электронная почта — лучший вариант. В крайнем случае, для сообщений особой важности, можно использовать шифрование.
Присутствующие снова закивали вразнобой, как на собрании партхозактива. Одобрям-с.
«А не такие уж они и старцы, — подумал я, наблюдая за «дорогим Леонидом Ильичем» и его командой. — Нет впечатления немощи… А сам-то! Дедушка Миша…»
— Вопросы есть? — благодушно улыбнулся Брежнев. — Дмитрий Федорович?
Устинов повел плечами под кителем, будто ежась, и взгляд его стал испытующим.
— Я заметил, что вы изрядно благоволите Израилю, Миша, — железно рокотнул он. — Почему?
— Потому что израильтяне должны быть нашими союзниками на Ближнем Востоке, — жестко парировал я, строя ответ рублено, по-военному. — Зреет глобальная угроза исламизма, и тут у Москвы один выход — «крепить единство» с Тель-Авивом. Ставить на арабов? Они бездарны, продажны и стратегически ненадежны. Вспомните Насера и Садата! Мы три миллиарда вбухали в Асуанскую ГЭС, а толку? Египет повернулся к нам задом, кланяясь американцам! Но тут есть одна идея, — глумливая ухмылочка заплясала на моих губах. — В будущем эфиопы затеят строительство мощнейшей ГЭС на Голубом Ниле — и египтяне просто лопнут от злости! Ведь тогда они могут запросто лишиться притока воды, обрекая себя на голод и крестьянские бунты. А давайте поможем Эфиопии с нильской ГЭС в настоящем! Только… м-м… не «на халяву», а по уму — через израильтян. Тель-Авив охотно сотрудничает с Аддис-Абебой, поскольку эфиопы сами злы на арабов. Стоит только начать заполнять водохранилище, и Садат окажется бессильным. Разбомбить плотину? Пусть только попробует! Ну, а если ему это удастся, то Египет испытает страшнейшее наводнение в истории — водяной вал сметет целые города!