«Консум» — магазин кооперативный, здесь всё дороже, чем в государственных «ХО»,[1]зато — выбор. И очередей нет.
За десять дней «каникул» я вполне освоился. Обошел весь Варнемюнде, от канала Альтер Стром до отеля и дальше, по Паркштрассе. Бродил, дышал целебным воздухом, думал.
С утра гулял по променаду: с одного боку — море клокочет, с другого — виллочки выстроились в рядок. Хотя вся эта немецкая упорядоченность бытия начинала приедаться — мой непутевый организм требовал действия и кантовал вопрос: «А не пора ли домой?»
Вернулся я в «Нептун» слегка на взводе. Включил телик, а там, по DDR TV-1, пресс-конференция! Прямая трансляция из Кремля. «Малое Политбюро» до того перестроилось, что созвало целый батальон гиен пера и аллигаторов эфира — подвести итоги съезда urbi et orbi. Наши, с Центрального телевидения, потерялись среди всех этих Би-Би-Си, Эй-Би-Си, Эн-Эйч-Кей, А-Эр-Дэ…
— Ну вы, блин, даете, — я малость ошалел от подобной эволюции.
На большом подиуме сидели в рядок Суслов, Устинов, Громыко, Косыгин, Брежнев. Михаил Андреевич, навалившись на мягкий подлокотник кресла, что-то рассказывал Леониду Ильичу, а тот кивал с умным видом — эту сценку, почти невозможную для советского телевидения, показали крупным планом.
Ведущий глянул на генсека с легким испугом, и тот величественно кивнул. Микрофон достался сухопарой даме с крашеными волосами.
— Газета «Фигаро», — энергично объявила дама, и затянула, часто ставя ударение на последний слог: — Господин Брежнев, на съезде принято решение о ликвидации республиканских Верховных Советов и Советов Министров. Означает ли это, что КПСС опасается выхода национальных окраин из состава СССР?
Леонид Ильич белозубо улыбнулся.
— Мадам, у нас одна страна и один народ, советский народ. Зачем же нам пятнадцать парламентов и пятнадцать правительств? Вот здесь, в Кремле, работает Верховный Совет СССР и Совет Министров — их вполне достаточно. Более того, мы изменим статус братских республик — они станут автономными. Мы сделаем всё, чтобы сохранить самобытную культуру той же Украинской АССР, или Казахской АССР, или Эстонской АССР, но не позволим культивировать национализм. Зачем нам пятнадцать языков? Хватит и одного русского, его знают все.
— Йеш! — воскликнул я, жуя сосиску, не отрываясь от экрана.
— «Нью-Йорк таймс»! — подскочил хиппующий корреспондент. — Не означает ли это, что Советский Союз возвращается к имперским порядкам? В частности, к русскому шовинизму?
Генсек улыбнулся неласково.
— Пока ваша страна истребляла индейцев, — сказал он внушительно, — наши мужики женились на туземках — по любви и согласию. Процитирую лгунам-антисоветчикам горький анекдот: «Русские варвары врывались в аулы, кишлаки и стойбища, оставляя после себя лишь школы, библиотеки, больницы, театры, дороги, детсады…» Передайте микрофон… Нет-нет, рядом… Да.