Мы неподвижны. Я обвиваю ногами его торс, прижимаю к себе. Он утыкается носом в основание моей шеи, пытается отдышаться, неустанно поглаживая мои волосы.
- Она жива... - вдруг произносит Берк тихо. Удивленная, отстраняюсь, заглядываю в его лицо.
- Подруга. Я отпустил ее тогда. Она жива.
Перрон. Поезд уже подошел. С самого утра Берк даже слова мне не сказал. Он и со своими братьями был непривычно сух в разговоре. Мы позавтракали, и все разъехались. Он повез меня на вокзал, остальные... мне даже подумать страшно, что задумали мужчины. Я спрашивала у него, но он молчит. Просит думать о себе.
- Берк, я не могу, - меня начинает трясти, как только мы подходим к моему вагону. Отправка через считанные секунды и я понимаю, что не готова его отпустить.
Притягивает к себе, сжимает мои скулы.
- Джаным. Ты моя слабость. Они знают это. Ты должна уехать, - в глазах ни единой эмоции. Закрылся. Снова холодный и неприступный. А у меня горечь поднимается к горлу и в глазах щиплет.
- Ты вернешься? Берк? - поднимаю на него глаза, пытаюсь увидеть в них хоть каплю правды. Вцепившись в лацканы его куртки, сжимаю. - Обещай, что будешь живым и вернёшься за мной!
Он молчит. В голове лихорадочный поток мыслей, одна другую сменяют наперебой.
- Поедем со мной! В России отец очень влиятельный человек! Он сможет помочь тебе! Поможет нам уехать!
- Куда уехать? - улыбается так, словно я глупости несу. Убирает заботливо прядь волос с моего лица.
- Да куда угодно! В Испанию, к примеру?
- В Испанию? - вздергивает бровью. - И что же я там буду делать, в твоей Испании? - его хриплый голос с отблесками грусти - словно ножом по сердцу. Берк не верит в то, что мы будем вместе. Даже мысли такой не держит.
- Бизнес свой откроем. Отель, ресторан, - перечисляю, а у самой слезы в голосе. - Оружейный магазин или бойцовский клуб. Да что хочешь, Берк... Только поедем вместе, - он расплывается передо мной. Стираю рукавом слезы, злясь на него.
Берк притягивает меня к себе. Обнимает крепко, целует в волосы.
- Нет, джаным. Я должен все решить. Мои братья. Я не могу оставить их одних. Обещаю, если выберусь живым, приеду, слышишь. Все будет, как ты говоришь. Испания, Россия, - смеется, перебирая в пальцах пряди моих волос. - Да плевать мне, хоть на Северный полюс поедем рыбу ловить, - отстраняется. В отличие от голоса, его глаза мертвы. Он раздавлен, распят, убит. Его губы накрывают мои. Язык врывается в мой рот. Это прощание. Слова Берка могу одурачить меня, но не его тело. Оно говорит, что он и сам не верит в свои обещания.