Один из мужчин говорит что-то на турецком. Посмотрев на него, ловлю сальный взгляд черных глаз. Берк что-то отвечает тому, и я уверена, говорят они обо мне.
- Понравилась ты нашему гостю, - ухмыляется довольно мужчина. - Говорит, любит русских птичек, хочет опробовать тебя.
Во мне нарастает злость. Да кто они такие, чтобы так высокомерно говорить обо мне? Грязные отбросы! Сброд, бандиты и уголовники! И эта спесь во взгляде Берка, она заставляет еще больше ненавидеть его.
- Зубы не обломаются? - рычу под нос, но, встретив хмурый взгляд Уфука, замолкаю.
Турок вдруг подскакивает с места. Он что-то кричит, смотря на меня. Видимо Берк ему и мои слова перевел. И теперь он взбешен от такой наглости. Рабыня посмела перечить! Костерю себя мысленно за свой длинный язык, но вдруг справа раздаётся хриплый смех. Обернувшись, удивленно смотрю на то, каким довольным выглядит Берк. Мужчина улыбается во все тридцать два зуба, беззастенчиво рассматривая меня. А потом, вдруг подцепив сбоку пояс моих шорт, притягивает к себе.
Он что-то говорит агрессивному турку, а потом переводит для меня.
- Я сказал Кораю, что мои игрушки никому, кроме меня, не по зубам, - произносит тихо, не спуская с меня глаз. - Так что расслабься.
Берк касается пальцами моих бедер, сжимает их, а мне тошно. Что за сволочи они такие? Возомнили себя богами. Решают, что вправе ломать мою жизнь?
- Я бракованная игрушка. Во мне напрочь сломана одна функция, не умею подчиняться, - я знаю, что мои слова послужат началом новой вспышки ярости. Но пусть лучше так, чем унижаться перед этими животными.
Все замолкают. Клянусь, за столиком воцаряется могильная тишина. Берк смотрит на меня так пронзительно. словно иголки под кожу вгоняет. Я пытаюсь уйти, но он перехватывает мое запястье. Смотрит задумчиво на мою ладонь.
- Почему руки в таком состоянии? - голос тихий, но вибрирует от напряжения.
- Потому что перчаток мне не дали. Я же рабыня, вроде как, - слетает с губ.
- Сама выбрала такой путь. Знаешь, всегда можешь сменить род занятий, - произносит с ехидством в голосе.
- Я лучше буду драить посуду, сдирая руки до костей, чем дам прикоснуться к себе такому отребью, как ты, - глаза в глаза, в нескольких сантиметрах от его лица. Клянусь, я почувствовала запах ярости. Он заполнил мои легкие, подавая импульсы в головной мозг. Глупость. Снова натворила бед. Но, хоть убей, не могу я быть покорной ему.
- Ты права в одном, джаным, - улыбается, сжимая мою руку до хруста. Перед глазами пелена, сердце замирает от затопившей волны боли.
- Ты рабыня, а я твой хозяин. Не забывай это, если хочешь остаться живой, - хватка еще сильней, до судорог. Он вдавливает пальцы в раны, кайфует от моей боли. Мне нечем дышать. Я готова сделать все, чтобы он отпустил меня.