— Супер! Снято с первого раза, дубли не нужны.
Он быстро сел за стоящую рядом парту и принялся остервенело раскручивать штатив. Я хмыкнул. Точно, не я один попал под чары стриптизерши. В них была её сила и проклятье для её окружения.
Ко мне подошла смущенная Аня, девушка из отдела маркетинга, с блокнотом и ручкой в руках. Вгрызаясь в свою ручку, она спросила:
— А это не слишком, Константин Демидович? Когда я писала текст, то не думала, что это прозвучит так… так…
— Отправь готовый вариант в «Глубокое познание», пусть они решат.
Она кивнула и отошла. Аня была права, это звучало слишком пошло. Но спонсоры хотели что-то новое в рекламе, и это определенно было новым.
Оператор собирал вещи — молчаливо и несколько нервно. Его рваные движения говорили о том, что записанное видео произвело на него определенное впечатление. Возможно, стриптизерше и впрямь стоило стать стриптизершей. Или порноактрисой, отбоя от заказов не было бы.
— Варвара, останьтесь, пожалуйста, — сказал я англичанке.
Та лишь гневно сверкнула глазами, но все же уселась за учительский стол и погрузилась в свой телефон.
Когда в кабинете остались только мы с ней, я подошёл к ней и сказал:
— Отличная работа.
Англичанка оторвалась от экрана телефона и вперила в меня свой злой взгляд карих глаз.
— В похвале не нуждаюсь, — фыркнула она в ответ.
— Ещё как нуждаешься, — я подошёл к ней ближе и поднял рукой ее подбородок, пытаясь заглянуть глубже в её глаза.
Она на секунду замерла, а потом вырвалась из моих рук и яростно проговорила:
— Хватит распускать руки! Ты решил, что если я пришла к тебе вчера сама, то значит я стала твоей? Нет, кретин! Ты не заставишь меня быть твоей!
Конечно, не заставлю. Ты сама станешь моей, когда снимешь оборону.
— Почему ты так противишься? — спросил я напрямую.
— Потому что подчинение унизительно! — она скрестила руки на груди, закрываясь от меня.
— Артему ты сказала иное.
Та её фраза о последствиях не давала мне покоя.
— А что ещё мне оставалось?! Сказать, вот, смотри, какое я жалкое пресмыкающееся?! Я ненавижу подчиняться! — она вскочила и принялась расхаживать по кабинету. — Ненавижу, когда за меня всё решают! Куда идти, с кем говорить, чем заниматься, что надеть — я хочу сама принимать все эти решения! И я буду, нравится тебе это или нет!
Она говорила так, будто за её словами скрывался крайне болезненный опыт, будто её слова — лишь вершина айсберга происходившего с ней когда-то.
— Кто с тобой это делал? Твой бывший? — я спросил, возможно, излишне резко, но я должен был знать.
— Бывший? — она рассмеялась истерично. — Да он был одуванчиком по сравнению с тобой!