— Что ты тут делаешь? — хмуро спросил я, не глядя на Таню.
— Ходила на собеседование, здесь неподалёку, — спокойно ответила она, перебрасывая волосы с одного плеча на другой.
От этого жеста запахло клубникой, и я поморщился. До чего же хотелось ощутить сейчас запах стриптизерши…
— И как? — безэмоционально спросил я, стараясь не дышать.
— Чудесно! Босс такой горячий! — она вытянула губы и подвигала плечами, изображая восторг. — И он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.
Я кивнул. Это была хорошая новость — проблем от Тани больше не будет. Но, видимо, спросонья мой мозг недооценил ситуацию, потому что через секунду Таня взорвалась, взвившись на ноги:
— Да что ты за бессердечный человек такой?! Тебе доступны хоть какие-то эмоции?! — она склонилась к моему лицу, заглядывая с яростью в мои глаза. — Как ты можешь быть таким безучастным после всего, что у нас было?!
Как? Да очень просто. Когда наплевать на человека, ещё и не таким безучастным можно быть.
— А что у нас было? — я пожал плечами.
— Мы больше года спали вместе! — она повысила голос.
— Мы ни разу не спали вместе. Мы только трахались, — поправил я Таню.
Не стоит путать понятия.
— Да называй как хочешь! Я все равно не понимаю. Тебе реально на меня плевать?! — она упёрла руки в боки и требовательно смотрела на меня.
— Мы заключили договор, — вздохнул я, объясняя. — И каждый из нас мог аннулировать его в одностороннем порядке.
— Да, но я не думала, что ты сделаешь это первым, — сказала она, отворачиваясь к реке.
Ах вот оно что. Значит, всё же никаких разбитых сердец и растоптанных чувст, как она заявляла. Всего лишь уязвлённое самолюбие. Ну, от этого ещё никто не умирал.
— Почему? — спросила она, стоя ко мне спиной. — Что я сделала не так?
Я прикрыл глаза. Что она сделала не так? Да много чего — опекала меня, считала своим, пыталась руководить. Но, строго говоря, не это главное. Я бы живо поставил ее на место, если бы захотел, и всё вернулось бы на свои места. Но я не хотел.
— Я люблю другую.
Мой ответ прозвучал глухо и опять безэмоционально. Но для Тани он был сродни громыхнувшему выстрелу. Она вздрогнула и прижала руки к груди, круто повернувшись ко мне. Несколько секунд она ошарашенно рассматривала меня, хлопая ресницами. Видимо, пыталась осознать. Что ж, не ей одной было это нужно. Я и сам пребывал в некотором ступоре. Я? Люблю? Это любовь? Вот это? Когда так хочется беречь и защищать, и когда так больно от невозможности это сделать?
— Ох, — только и выдохнула Таня, вновь присаживаясь рядом.
На этот раз обошлось без прокручивания попой.