- Дааш, - мама плакала.
Мое сердце сжало ледяными пальцами ужаса, и мне кажется, я забыла, как дышать.
- Мам, что случилось?
Перед глазами встал образ Вики, обессиленной и истощенной, такой, какой я видела ее перед отлетом в Германию.
- Папа, Даш! У нас такое горе.
Мама снова разрыдалась и я поняла, что не смогу вытянуть с нее ни слова.
- Я сейчас приеду.
Я сбросила звонок и посмотрела на Игнатова. Весь наш разговор отступил на задний план.
- Даш, что случилось?
- Ничего, - мой голос дрожал, хотя я старалась говорить ровно. Рыдания подкатывали к горлу. Я не знала, что произошло, но мне было так страшно. – Это семейное.
- Тебе нужна помощь? - Игнатов выглядел по-настоящему обеспокоенным.
-Нет. Да. Вызови мне такси.
- Я могу сам тебя отвезти.
- Нет. Мне нужно побыть одной.
- Хорошо.
Пока я умывалась, у меня было несколько минут, чтобы разглядеть свое лицо. Оно было опухшим после вчерашних слез. На скуле проступил небольшой отек после удара. Достав тональный крем, я попыталась замаскировать синяк. Вроде получилось.
Делала все на автомате, потому что боялась думать. Боялась придумать себе что-то, что не смогу вынести.
Олег вызвал мне такси, открыл дверь, сказав, что вчера утром он сменил код. Если бы не беспокойство, которое росло как снежный ком, я бы его растерзала прямо у двери.
- Тебе точно не нужна моя помощь? – услышала я, когда уже стояла у лифта.
Игнатов стоял в дверях своей квартиры. Я на него не смотрела, но голос его был взволнованным. Ну, конечно! Ему же надо было как-то заглаживать свою вину.
- Нет, спасибо, - принять его помощь я не могла. Игнатов тот еще сукин сын. В два счета продлит мою каторгу еще на три года.
- Даш, я не расторгну договор.
- Потом поговорим. Я позвоню.
Сейчас я не могла сосредоточиться на Олеге, потому что все мои мысли крутились вокруг звонка мамы. Неведение было еще хуже, чем владение информацией. В голову лез такой бред, что я удивлялась своей фантазии.
Всю дорогу до дома я нервничала. Крутила в руках телефон, боясь позвонить маме и выяснить, что же все-таки произошло.
Лифт так долго не приходил, что я просто побежала по ступенькам. В нашей квартире пахло лекарствами. Корвалол, валериана. Этот запах у меня ассоциировался с бедой.
Первым делом я заглянула в комнату сестры. Сегодня было воскресенье, и как всегда по выходным Вика спала до обеда. Ее дыхание было ровным и ничего не говорило об ухудшении состояния.
Я прошла на кухню и увидела заплаканную маму. Вокруг нее на столе и даже на полу валялись таблетки. Видимо она просыпала аптечку.
Помимо слез под глазами пролегли тени, губы тряслись, и она смотрела в одну точку, до смерти меня напугав.