— Волниш подрал?
— Нет, не думаю, — спокойно, как и всегда, ответил эльф. — Она… Она словно приложилась обо что-то затылком. Рана ровная, с синяком от удара, так что лечить ее от отравления не потребуется. А вот от соплей вполне возможно.
— Думаешь, чародейки болеют простудой?
— Болеют. Вспомни, как Милисандра однажды попала под ливень и потом неделю шмыгала носом. Она очень холодная.
— Я согрею, — слова сами собой сорвались с губ, а руки потянулись к горловине рубахи.
Нет, ну а что? Дракон — огонь во плоти, кто, если не он, согреет холодную маленькую ведьмочку так, чтобы ни одного миллиметра ее кожи не осталось без внимания?
Эльф медленно повернулся, подозрительно сощурил глаза и дернул кончиком носа.
Ооо, бешенство! Интересно…
— Можешь не утруждаться. Я наложил обогревающее заклинание, твоя «помощь» не требуется.
Чинно поднявшись с края постели, эльф выразительно двинул бровями, намекая, что им обоим нужно уйти отсюда, или ничем хорошим это не закончится.
— Будем дежурить по очереди. Я первый, — проходя мимо, эльф задрал подбородок и пошагал к двери. — Нам еще нужно дождаться Коула. Внизу.
Тяжело проглотив непонятно откуда взявшуюся слюну, дракон с трудом отвел взгляд от лежащей в постели девушки. Желание прижать ее к себе и убедиться, что она теплая, превышало все возможные границы. Это было как дергать тигра за усы.
Хорошенькая. Правда. Очень хорошенькая…
— Рассел! — шепотом рявкнул эльф, приводя дракона в чувства. — На выход. Живо.
Едва переставляя ноги, дракону все же удалось выйти из западни, в которую его затягивало неуместное желание сделать чародейку своей. Отметить ее, спрятать в своей сокровищнице и показывать остальным лишь по праздникам и только издалека. Да, только издалека. Бережно оберегая ее от всех невзгод и горячо прижимая к широкой груди.
Нужно дождаться Коула и стараться не подпускать его раньше времени. Оборотень точно не сможет держать себя в руках, раз уж выдержка золотого дракона дала трещину.
Дара
Мать моя чародейка! Как же плохо!
С трудом разлепив глаза, я запустила по телу поиск травм, но нашла только отпечаток чужой магии у себя на затылке. Темная и тягучая, она плотным коконом растеклась по шее, запечатывая ссадину и заживляя синяки. Такая могущественная присоска, не позволяющая ранению, полученному от коварной скамейки, превратиться в нечто серьезное.
Интересно, кто это у нас такой заботливый? Как бережно края зафиксированы, хм, занятно.
По крупицам собрав последние воспоминания, поняла, что все-таки добралась до места назначения. Судя по резкому обрыву воспоминаний — отключилась, свалившись в чьи-то горячие руки.