Его невинный трофей (Астахова) - страница 11
Несколько лет кропотливой, опасной работы, десятки человеко-часов, а она подается мне навстречу вся открытая и доверчивая. Зрители, наверняка в недоумении, что же я за покупатель такой. А у меня от ее тонкого аромата и доверчивого вида сносит крышу, в паху сводит судорогой, никогда прежде не хотел так своих подопечных! А эта еще и девственница. Но в спальне тоже камеры! А это значит, первый раз у малышки будет не очень. Как же хочется застрелиться! Но я сам выбрал эту работу, и кто-то должен разорвать этот порочный круг разжиревших от безнаказанности мерзких пауков. Невинные малышки, вроде этой, гибнут пачками в мерзких лапах извращенцев-насильников, а мне придется пожертвовать ею одной. И своей душой! Я готов принести себя в жертву, но меня до одури бесит, что мне придется собственными руками принести в жертву еще одну малышку ради этих ублюдков! Бесит! Как же все-таки бесит! Чувствую закипающую ярость и с трудом обуздаю ее. Немало помогает сладкое, гибкое тело подо мной. Вовремя вспоминаю про запасные наручники в верхнем ящике тумбочки – спрятал от посторонних, называется, но в качестве извращенного атрибута они сгодятся для неизвестных зрителей. Чувствую себя мерзким гандоном, защелкивая безобразные браслеты на тонких, изящных запястьях! В ее глазах плещутся страх и обида. Какая-то детская обида на несправедливость и я срываюсь, погружаюсь на всю длину, но вовремя вспоминаю про камеры. Почему парни из техотдела до сих пор не провернули никакую операцию по очистке? Надо поставить начальству на вид! Как бы сейчас было бы сладко ласкать Алену по-настоящему, даря обоюдное удовольствие, а не преступно брать, словно животное! С трудом выкручиваюсь, чтобы все же подарить девушке хоть капельку заслуженного удовольствия. Вместе с оргазмом изливаются ярость и все остальные чувства, остается лишь холодный расчет.
- Душ там! – отправляю ее в нужном направлении легким шлепком пониже спины, предварительно отстегнув наручники. Мельком смотрю на запястья – следов нет, это радует, но все равно коробит. Никогда не любил все эти игры в подчинение и унижение! Предпочитаю подчинять людей силой воли и унижать превосходством интеллекта или физического совершенства, как в случае с Добролюбовым. Унизить мерзкого, трусоватого жирдяя, чье кредо «Бей слабого, чтобы казаться сильнее!» - вот истинное удовольствие для меня, хотя, выходит, я не лучше него!
АЛЕНА ЦЫГАНКОВА
Стою под упруго бьющими струями душа и с интересом оглядываю шикарную ванную комнату. В верхнем углу вижу камеру наблюдения, чье недремлющее око смотрит прямо на прозрачный плафон душевой кабины. Извращенец! От негодования и брезгливости мурашки бегут вдоль позвоночника. Это очень противно, почему-то вспоминается жирдяй из клуба и кажется, что запись идет для таких, как он – я кожей чувствую липкие, сальные взгляды, поэтому быстро сворачиваю мытье и, завернувшись в слишком большой для меня халат мужчины, гордо покидаю ванную комнату, сожалея, что не получилось насладиться водными процедурами в таком шикарном месте.