Я ничего не ответила. Слова не желали складываться в предложения. Каратель резко поднялся с кресла, я дёрнулась и попятилась, пока не врезалась поясницей в прикроватную тумбочку. Теперь воздух не комьями собирался в лёгких, а колом застрял где-то в горле. Казалось, что Каратель физически ощущал мое смятение, только непонятно, какие именно чувства это в нем вызывало. На лице абсолютная непроницаемая маска, отчего становилось лишь страшней. Я должна что-то предпринять… Но что?
- Поздно трепыхаться, птичка, - Каратель вплотную подошел ко мне. Он не будет со мной носиться и уговаривать. Не тот это человек. – Теперь ты целиком и полностью моя, - большая горячая ладонь обхватила мои скулы. – Лучше раздевайся по-хорошему, - в серых глазах мелькнул опасный блеск.
Я прикусила внутреннюю часть щеки с такой силой, что на глаза мгновенно выступили слёзы. Образ Карателя поплыл акварелью, и я отчаянно захотела, чтобы он как можно быстрей растворился, словно утренний туман. Но ничего подобного, конечно же, не случилось.
Мужчина опустил ладонь ниже и сомкнул свои длинные горячие пальцы на моей шее. Я широко распахнула глаза, прогоняя прочь ненужные слёзы. Руки сами собой вцепились в твердое запястье Карателя. Он лишь едва заметно ухмыльнулся и склонился к моему уху.
- В кровать. Немедленно, - столько непреклонности и жёсткости ощущалось в густом басе моего мужа. Я скривилась от осознания, что этот незнакомец, настоящий бандит и явно деспот, теперь мой законный супруг.
Тяжелые удары сердца отдались пульсацией где-то в затылке, растекаясь горячими струями по всей черепной коробке. Мой страх, который уже давно вышел из-под контроля, приобрел какую-то новую извращенно-болезненную форму. Пальцы плотней сомкнулись на моем горле, искусно играясь с потоками воздуха, что теперь с ощутимым трудом попадал в легкие.
Злость породила во мне острую ярко-красную ненависть к этому мужчине. Я не могла больше позволять ему упиваться своей властью и осознанием, что я перед ним сейчас не иначе как загнанная в глухой угол, добыча.
Пальцы мелко задрожали, когда я отпустила запястье Карателя и попробовала расстегнуть ряд пуговиц на спине своего свадебного платья. В серых глазах мужчины загорелся опасный блеск. Он убрал руку от моего горла, но отступать назад даже не собирался. Горький аромат выкуренной сигары неприятно кружил голову. Мелкие пуговки никак не хотели поддаваться натиску моих вдруг онемевших пальцев. Карателю, видимо, окончательно осточертело терпеть, поэтому он одним резким движением разорвал платье у меня на груди. Ткань была довольно тонкая, поэтому сразу же затрещала, бесстыдно сдавая все позиции, лишая меня единственной крошечной защиты.