Под утро наконец пришла слабая дремота. Но едва она накрыла меня, как какой-то шорох у лица вновь пробудил едва начавшее проваливаться в небытие сознание.
Приоткрыв сонные глаза, я увидела ужасающую картину!
Прямо надо мной, в тусклом свете ночной лампы, нависло морщинистое лицо профессора. Глаза его были безумны, а у самого моего горла он держал огромный кухонный нож!
Визгу, который исторгся из моей глотки, позавидовала бы самая горластая свинья.
Профессор выронил нож и что-то залепетал, протягивая ко мне жилистые руки, но я резко вскочила с койки и вспугнутой курицей забегала, заметалась по комнате, не переставая вопить как оглашенная. Оттолкнув Эйнштейна, сгребла в охапку свои вещи – бокал с водой опрокинулся на пол – и рванула к выходу.
Он засеменил за мной, поскользнулся на мокром линолеуме, упал и что-то закричал, но я уже ничего не слышала.
Мимо кустов ежевики и крыжовника, по узенькой тропинке, я неслась в ночной рубашке и босиком, прижимая к груди свою одежду и сумку. На небе только-только начала прорезаться слабая полоска рассвета.
Наконец, минут через десять, свалив вещи под какое-то дерево, я с трудом отдышалась, потом медленно оделась, пригладила волосы и побрела на вокзал, уже маячивший вдалеке в предрассветной дымке.
Случившемуся новому эпизоду я не находила вообще никакого объяснения. Искажённое дикой гримасой лицо профессора с занесённым надо мной ножом стояло перед глазами и вызывало неутихающую дрожь. Казалось, что я попала в дурной сон, которому нет конца.
Взяв в кассе билет на ближайшую электричку, я вытащила из камеры хранения чемодан и прислонилась к спиной к облупившейся стене.
Все они заодно. Фальшивый брат, лицемерный главврач, его разлюбезная медсестра, похожая на матроса, профессор-маньяк… Все они – одна шайка. Леночка… «Никита сказал, что приедет девушка по имени Лена»… Лживое объяснение!
Я припомнила подслушанный разговор. Никита не называл меня по имени! Он сказал просто «одна пациентка»! Значит, имя было названо раньше! Они заранее всё подстроили, чтобы услать меня в эту глухомань, когда в палате пристукнуть не получилось. За какое же чёртово наследство я страдаю? Замок в Швейцарии, что ли?!
– Быстрее, девушка! – поторопила кассирша. – Осталось полминуты до отправления!
Электронные часы под низким потолком показывали 5.45.
Стремглав я выбежала на перрон, в последний момент затолкала чемодан на ступеньки дрогнувшего вагона и, запыхавшись, вскочила в прокуренный тамбур.
Через мгновение электричка тронулась. Она уже потихоньку набирала ход, когда сквозь разделяющее нас стекло тамбура я вдруг заметила бегущего через пути растрёпанного профессора в тренировочных штанах. Лицо его было красным от пота, а на лысине смешно топорщился хохолок.