Откуда эти страдания? Будто я не знала, чем Руслан занимается со своими женщинами. Знала, конечно. Правда, стать невольным слушателем — совсем другое дело. Мерзко. Гадко. Разрывает на части. Почему? Почему у меня такая реакция? Меня корежит от отвращения и обиды, и я не могу это прекратить.
— Ты еще не все отморозила? — раздается насмешливый голос за спиной.
Не верю своим ушам. Галлюцинация на фоне сильных переживаний?
Несмело оборачиваюсь и убеждаюсь, что Руслан настоящий. Сидит в плетеном кресле, на нем пальто, а рядом кружка, над которой клубится пар. Я мгновенно оцениваю обстановку и делаю вывод, что мужчина не мог заварить чаек и телепортироваться сюда со второго этажа за минуту. Примерно столько я нахожусь на улице. Получается, он был тут до меня…
— А кто тогда наверху? — потерянно спрашиваю я, совершенно не заботясь о том, что выдаю себя с потрохами.
— Тебя интересуют все гости? Или кто-то конкретный? — недовольно спрашивает Руслан, а потом встает, дает мне кружку и за локоть уводит в дом. — Пей, болезная.
По телу проходит дрожь от контраста температур, и я судорожно делаю несколько глотков. Мне на плечи ложится плед, Руслан же снимает верхнюю одежду и подталкивает меня по направлению к кухне.
— Оттаяла немного?
— Да, спасибо, — говорю я и, не удержавшись, шмыгаю носом.
Слезы даром не проходят. От неловкости запрыгиваю на барный стул и буквально присасываюсь к кружке. Главное занять себя хоть чем-нибудь. Стыдоба. Приревновала и разревелась. А метаться поздно — не отвертишься же теперь.
Руслан, слава богу, не язвит и спокойно заваривает новый чай. И я бы сбежала, пока он отвлекся, но сработает ли? Догонит, не сегодня так завтра, если ему нужно. К тому же не хочется возвращаться в рассадник разврата, как выразился бы мой отчим.
Поэтому я смиренно жду приговора, а еще надеюсь узнать, как так получилось, что дива раздвигает свои длинные ноги не перед хозяином?
Руслан садится на соседний стул, не спеша делает первый глоток и молча осматривает меня. Хоть я и нервничаю, но голова работает отлично, поэтому с легкостью подмечаю, что его расслабленное состояние напусконое. Он напряжен не меньше моего.
— Ну что, рассказывай, как докатилась до жизни такой?
Замираю в растерянности, но дурой прикидываться не планирую. Я прекрасно понимаю, что он имеет ввиду. Только вот ответа у меня нет, поэтому очень долго собираюсь с мыслями.
— Я могла бы пуститься в пространные объяснения, заверить, что все в порядке, посмеяться над нелепостью наших отношений…но не буду, — голос срывается на тихий сип, однако следующие слова я произношу четко, и уверенно глядя в глаза мужчине: