— Я не одна из твоих кукол, Айвер! И не позволю с собой играть! — выпалила она, подарив мне громкую пощечину, и, круто развернувшись, гордой походкой направилась к женскому общежитию.
Весь путь до ворот я молча следовал за ней и улыбался.
И вот сейчас, вспоминая о той ночи, я проследил за тем, как Колючка прошла мимо своего привычного места и направилась в мою сторону.
Если бы не скрывающие чары, Джули ни за что не села бы рядом со мной… Но она это сделала, и тут же опустила голову на стол, закрыв глаза.
Я сразу понял, что что-то не так. Для второй лекции Колючка выглядела слишком измотанной, и я незаметно набросил чары и на нее, чтобы скрыть от глаз адептов и магистра, который бы несомненно ее разбудил, а сам погрузился в чтение. Правда ненадолго…
— Проклятый Айвер… — сквозь сон прошептала она, а затем добавила, — Я не буду есть эту лягушку…
Не знаю, как долго я проспала, но, открыв глаза, вместо медкорпуса увидела свою комнату в общежитии, в которой было больше народу, чем когда-либо еще…
— Мама?! — удивленно спросила я, приподнимаясь на локтях, отчего одеяло скользнуло чуть ниже. Оказывается, меня еще и переодели, — Почему ты здесь? И… Бабушка тоже?..
Я перевела взгляд на подруг, которые усиленно делали вид, что помогают домовому лепить пирожки, и прищурилась. Так вот, кому я обязана внеплановым собранием родственников!
— Не сердись на них, Джули. Они очень волновались за тебя… — мягким голосом ответила бабуля, а затем, прежде, чем я успела ответить, сменила тему, — Как ты себя чувствуешь, милая?
— Вроде лучше… — я прислушалась к ощущениям. Голова еще немного гудела, но я, по крайней мере, теперь могла думать, — И все-таки…
— Как только Тали узнала, что тебе стало плохо, она связалась с нами по кристаллу связи. Твой отец тоже хотел приехать, но я уговорила его остаться. Все же нехорошо бросать государственные дела…
— Вам не стоило так переживать, я ведь уже не ребенок, к тому же здешние целители знают свое дело, и могут позаботиться обо мне… Если, конечно, у вас не было других причин…
Старшие поколения переглянулись и промолчали. А я поняла, что, если раньше у меня не было причин для беспокойства, то теперь их целых две, и они обе решили во что бы то ни стало напоить меня чаем…
— Мам, расскажи… Я должна знать, что происходит… — неизвестность пугала, уклончивые ответы раздражали. И больше всего мне хотелось наконец вылезти из этой треклятой постели. Ну в самом деле, я ведь не умираю!
— Мирослава, расскажи ей, — тяжело вздохнув, сказала бабушка, — Она все равно узнает…