Эх, кто не рискует, тот не ест лягушек соседей!
Открываю страницу и делаю вид, что вчитываюсь.
— Как я уже говорила, — вновь патетично заявляю, — пока мне это не по силам, но… — тихий смешок за спиной и стремительно краснеющие щеки оборотня сбивают меня с мысли, и я внимательнее вглядываюсь в ровные и совершенно непонятные строчки.
Что не так?
— Надо признать, Змеиная, — голос ректора вибрирует непонятными интонациями, — что такое даже мне не всегда под силу.
Начинаю медленно понимать, что в конце тетради явно не домашка была записана.
Запускаю свои полторы извилины для серьезной аналитики ситуации! Извилины не заработали, но тараканы справились.
— А что именно вам отсюда не под силу? — осторожно интересуюсь. А то же тут явно что-то неприличное нацарапано, а как же мы в отношениях и без неприличного?
Суровый ректор сурово поперхнулся.
Надеюсь, мне удалось сбить его с мысли.
— Змеиная, вы что не умеете читать?
Не удалось.
— Ну как вам сказать… — судорожно соображаю. Я, конечно, не уж и на сковородках мне бывать не доводилось, но выкручиваться как-то надо. — Понимаете, чтение — это же процесс творческий. И не всегда на него есть вдохновение. К тому же я больше по точным наукам.
В общем, сообразить не удалось.
Тишина.
— Вы не перестаете меня удивлять, студентка. — Ректор с силой захлопывает тетрадь в моих руках и небрежно кидает обратно уже не просто красному, а буквально бордовому оборотню.
Не выдерживаю и кошусь на листки с интересом. Никогда еще не получала столь убийственной мотивации выучить письменный всеобщий. Хотя, кажется, сейчас получу.
— Отчислить бы вас, Змеиная…
Ну точно.
— Но вы же не отчислите, да? — Тяну с надеждой, понуро опустив голову. Как говорит моя бабушка, в отношениях нужно уметь никогда не каяться, но вовремя раскаяться.
— Не могу доставить себе такого удовольствия. С заданиями вы, что поражает, как-то справляетесь, а наличие навыков чтения формально нигде в качестве обязательного условия не прописано. Поэтому шанс я вам дам. В конце концов, что-то подобное я и подозревал — то, что змеи не умеют нормально воспитывать детей, мне известно давно.
— Я же как-то выросла, — тихо бурчу, но ректор услышал.
— Так я по вам и сужу. — Следует невозмутимое.
Не выдерживаю и стремительно поднимаю голову, заглядывая прямо в глаза этому… очень серьезному ректору! На самом дне глаз которого, играют уже до боли знакомые смешинки.
— Но долго так продолжаться, конечно, не может, — он разрывает наш недолгий зрительный контакт, разворачивается ко мне спиной и отходит обратно к столу, — после занятий зайдите ко мне, обсудим, что с этим делать.