А потом всё вокруг загорелось и в преисподнюю обратилось. Стрельба, крики, чей-то рёв и стоны. Махмуд выкрикнул мне, чтобы не вылезала из машины, и выскочил, хватаясь за оружие. Я увидела его уже после, когда в этой безумной суматохе кто-то открыл дверь и, взяв меня под руки, потащил на улицу. Махмуд лежал у машины с простреленной головой и смотрел мне в глаза. Прямо мне под ноги упала Ирина, всё в том же платье проститутки. Я не видела её лицо, но отчётливо рассмотрела красное расползающееся на спине пятно. А потом боль в затылке и тихий всхлип. Кажется, мой…
– Я не понимаю, что случилось? Слав, не молчи! Где мы? Где Саид? – слезы попадают в царапины и ссадины на щеках, ужасно обжигают, но ещё больнее в груди, там словно сверлом орудуют, наматывая мои внутренности и вырывая их из тела. – Махмуд… Они его убили! И Ирину! Они же ни в чём не виноваты! Слава! Что, блядь, происходит?! – ору не своим голосом, но мою истерику вдруг обрывает Радугин, касаясь тёплой ладонью щеки. Он опускается рядом со мной, кладёт на пол фонарь, а я глупо улыбаюсь, давясь слезами и соплями, усиленно пытаясь проглотить болезненный комок, заблокировавший горло. Мой друг здесь, рядом. Но почему я прикована к стене?
– Тшшш… – шепчет Слава и принимается гладить меня по сбившимся в один колтун волосам. Я вижу его лицо, и моя слепая радость проходит так же быстро, как и наступила.
– Слава, что ты сделал? Ты ведь сейчас меня нашёл, да? Это же не ты всё?..
Он качает головой, улыбается. Безумно так, совершенно по-идиотски. Мне даже хочется залепить ему пощёчину, чтобы, наконец, перестал скалиться и объяснил, что здесь происходит.
– Я вырастил из тебя отличного психоаналитика. Ты можешь ловить маньяков, можешь решить проблемы всех и вся. Но к себе и к своим близким ты так невнимательна. Когда дело касается тебя, ты вдруг слепнешь! – последнее слово он зло выплёвывает мне в лицо. Выплёвывает в прямом смысле слова, до меня долетает его слюна. Глаза Радугина превращаются в горящие угли, от вида чего инстинктивно вжимаюсь в стену. – Ты за столько лет так и не разглядела мою любовь. То, как я тебя обожал. Как сох по тебе. Да я же специально тогда ляпнул, что педик, думал, догадаешься, что мне одна ты нужна! А ты с такой лёгкостью поверила… Дура! Я готов был ждать тебя вечно! Ты хоть представляешь, что со мной творилось, когда я смотрел на тебя! Я не смел тебя коснуться, так преклонялся перед тобой! Я так был рад тому, что сделал с тобой Шевцов… Ведь ты больше не смотрела на мужчин. Ты не была такой, как они, эти грязные шлюхи, ложащиеся под каждого встречного! Все эти годы ты была моим кумиром, моей мечтой, моей страстью! – он кричит на меня, заставляя вздрагивать от каждого слова, а я лишь истерично мотаю головой. Нет. Это шутка. Чья-то глупая насмешка. Такого не может быть. Не может…