Ладно я… Я смогла пережить, хоть и не забыла. Я переболела, хоть обида и не угасла. Но я была взрослой. А эти девочки… Им же всего по девять-пятнадцать лет! И их было много. Не одна, не две. У меня на коленях лежала целая стопка таких дел, закрытых и оставшихся на совести продажных властей, повиснувших на шее родителей этих девочек тяжёлым валуном. Они никогда не будут раскрыты, если я не помогу этому случиться. Сделала ещё глоток, закрыла глаза, прижав бумаги к груди. А перед взором они… Милые, невинные лица ангелочков, чьи жизни сломаны и искалечены. Просто потому, что кому-то захотелось развлечься. Попробовать чего-то необычного. А может, у кого-то просто было отклонение, а другие ему подыгрывали. Неважно. Теперь это всё неважно.
Почти пустая бутылка перекочевала из моей руки на столик, когда я уже лежала практически без сознания. Саид подхватил меня на руки, понёс прочь. Я считала его шаги и свои слёзы где-то до середины лестницы, а после просто отрубилась.
Засуха во рту, в горле, даже, кажется, в желудке пустыня. Тянусь за стаканом с водой, кем-то заботливо оставленным на тумбочке, и падаю обратно рядом с Хаджиевым, что, раскинув ноги и закинув одну руку под голову, по-богатырски разлёгся на своей половине кровати. Довольно странно, что я, не привыкшая спать с кем-то, так быстро смирилась с оккупацией своей постели. Хотя, честно говоря, сейчас было настолько плохо, что воевать с Саидом я бы всё равно не смогла, даже если бы захотела. Надо бы завязывать с алкоголем, а то так недолго и в реабилитационный центр загреметь.
Смеюсь, закрывая лицо руками. А ведь это Хаджиев учит меня плохому. Вот и сексом начала заниматься, крепкие напитки распивать. Что дальше? Возьму в руки автомат?
– Виски слишком крепкий напиток для тебя. В следующий раз ужрись чем-нибудь послабее, пожалуйста. Хаджар думала, что я тащу твой труп.
– Меня видела Хаджар?
Да… неудобно вышло. Была шлюхой, теперь ещё алкоголичкой стану. Вот Хаджиевы возрадуются. Не невестка, а мечта.
– Здесь никто ничего не видит, когда дело касается меня. Ты касаешься меня. Но на будущее, всё же вискарь – не твоё.
Я повернулась набок, окинула женишка внимательным взглядом. Даже придраться не к чему. Ну, если только татуировки. Мне никогда не нравились разрисованные тела, хотя Хаджиеву, подлецу, шло. Будто змеи, они обвивали его мощные руки и торс, ползли вверх, к шее, и там же превращались в языки пламени.
– Нравится? – ухмыльнулся Саид, даже не открыв глаз.
– Нравится.
– И на что ты готова ради такого красавца?