Лейла какое-то время смотрела на дочь, а потом отвела взгляд:
– Ты похожа на отца не только внешне. Ты, как и он, думаешь только о том, что тебе хочется и цена не важна, да?
– Он настолько тебе ненавистен? Но ведь я как-то родилась на свет? Значит, не так уж… и ненавистен?
– Я попытаюсь сделать всё, что смогу. Но, поверь мне, если твой отец решит убить Ворона, он сделает это, не взирая ни на что, а уж если решит пощадить, то не из-за моих или твоих слёз, а потому, что лично ему это будет выгодно. Уж такой он человек. Но если это, хоть в какой-то степени поможет растопить лёд между мной и тобой – то я попытаюсь.
– Поможет! – с яростной мольбой проговорила Александра. – Пожалуйста! Ты себя недооцениваешь! Отец будет рад твоему первому шагу. Мы все от этого лишь выиграем.
Судя по выражению лица Лейлы, она не спешила верить словам дочери:
– Ты слишком мало его знаешь.
– Я знаю его! Ты же сама говорила – мы во многом похожи. Я ведь и тебя не знаю, но чувствую, что желание прощать и щадить во мне уж точно не от папочки унаследовано. Помоги мне. Пожалуйста!
– Я думала, что тебе нравится Дэмиан.
– Я люблю Дэмиана, в чём-то даже больше Ворона, потому что насчёт последнего я совсем не уверена, что это любовь. Больше похоже на наваждение, на зависимость, на болезненную жажду. Это совершенно нездоровые отношения, я понимаю…
Лейла в ответ на тираду дочери тяжко вздохнула:
– Знаешь, я когда-то увлекалась психологией. В какой-то из этих пустых книг говорилось, что дочери неосознанно выбирают себе парней, похожих на их отцов. Но ведь ты своего даже не знала?.. Наверное, правда, наши родители живут в нас, и все мы продолжаем одну и ту же историю. Потому что то, что ты описываешь, мне очень хорошо знакомо.
Подавив очередной вздох, Лейла кивнула:
– Ладно, я попробую.
– Думаю, стоит начать прямо сейчас, – лукаво улыбнулась Александра матери.
Когда, проснувшись, Александра увидела Дэмиана, развалившегося в её кресле как у себя дома, настроение её отнюдь не улучшилось.
– Что ты здесь делаешь? – не слишком приветливо буркнула она.
В серых дымчатых глазах друга стал холод, а гнев боролся с укором:
– И тебе доброе утро, дорогая, – сощурился он.
– Вопрос остался открытым: что ты делаешь в моей спальне?
– По официальной версии – сторожу твой покой. Что, отчасти, вообще-то правда.
– И отец разрешил тебе ночевать в моей спальне?
– Ага. Змей, похоже, уверен в том, что моя персона тебя не интересует.
Александра, глубоко вздохнув, скрестила руки на груди и посмотрела на… лучшего друга, в котором ещё неделю назад рада была бы обрести возлюбленного, почти с вызовом: