Возвращаюсь в квартиру, только убедившись, что лифт доехал до низу.
Открываю дверь. Сжимаю челюсть. Вера совсем охерела! Вижу, как она отскакивает в сторону, жмется к стене.
— Глеб. Я правда не хотела! — начинает выламывать пальцы Вера. — Я даже не знаю, что на меня нашло. Но… я не хотела, правда!
Вмиг оказываюсь перед ней, хватаю ее руки и дергаю их вниз. Это наигранное смущение бесит!
— Перестань вести себя так! — рычу ей в лицо.
— Как? — спрашивает Вера, невинно хлопая ресницами.
— Как дрянь последняя! Она же твоя сестра! Что ты на нее кидаешься? Она что-то тебе сделала? Что за цирк ты устроила?! Ты хоть понимаешь, что напугала Алису?
Стоит упомянуть про девочку, как Вера тут же вся подбирается и, скрестив руки на груди, ядовито интересуется:
— А что ты так о ней печешься, Глеб? Тебе что, Сони мало?
— При чем здесь вообще она? — дергаю бровью вверх. — У Сони есть отец…
— Отцом является тот, кто воспитывает, Глеб, — тут же перебивает меня девушка.
— Послушай меня, Верунь. Мне кажется, ты перегибаешь палку. Переигрываешь, — подсказываю я.
— Ничего я не перегибаю! — злится Вера и, обогнув меня, проходит в зал. — Вот, смотри, это кто все накупил? Ты? — Она указывает на покупки. — Почему покупаешь все это ты, Глеб, а не отец Алисы? Или ты думаешь, я не заметила, как Надя по приезде сразу начала строить из себя жертву? Ты разве не понимаешь, что она нацелилась на тебя? Хочет тебя забрать у меня?
Вера подходит ко мне вплотную, встает на носочки. Заглядывает в глаза.
— Глеб, ты теперь бросишь меня?
Я кладу руки ей на плечи, отстраняюсь.
— Вер, я еще ничего не решил.
— А как же Соня, Глеб? — хрипло спрашивает девушка. — Она же считает тебя своим отцом! А как же я? Кто о нас будет заботиться?!
Твою мать! Только не это.
— Вер, ты знала, что это рано или поздно закончится, — скупо отвечаю ей, поворачиваюсь спиной. Не хочу видеть это наивно-детское лицо с огромными слезящимися глазами. Меня это уже не трогает.
— Я надеялась, что ты привык ко мне.
Чувствую, как девушка подходит и обнимает меня сзади.
— Вер, — медленно выдыхаю и расцепляю ее холодные пальцы, — ты делаешь хуже только себе. Все давно в прошлом. Да и о какой привычке ты говоришь? Я с тобой до сих пор нянчусь только из-за Сони! Если бы не этот гребаный диагноз…
Замолкаю. Обижать Верку не хочется. Не она виновата в том, что, когда Надя неожиданно свалили по-тихому, я нервы все растратил в попытках найти ее.
— Глеб. Я же все понимаю. Она один раз тебя предала. Разве хочешь еще раз? — Этот вкрадчивый голос въедается в мозг, пронзает его так остро, словно шипы.