(Пс. 3:10). А так же если сказать: «Плоть моя не имеет слов, потому что моя слабость совсем безмолвствует пред Тобой; кости же мои возвещают хвалу величию Твоему, так как они тоже содрогаются от созерцания Тебя, хотя я и полагал, что они во мне самые крепкие». По этой причине Маной, испугавшись при виде Ангела, говорит:
«Мы умрем смертью, потому что мы видели Господа» (Суд. 13:22). Жена тотчас утешает его, говоря:
«Если бы Господь хотел умертвить нас, то не принял бы от рук наших всесожжения и возлияния» (там же, 23). Почему муж при виде Ангела становится боязливым, а жена смелой, если не потому, что, когда нам являются небесные, дух смущается страхом, но, однако, заранее предвкушает ожидаемое? Ибо надежда возбуждается желанием большего, а дух смущается, так как впервые видит небесное. Итак, так как возвышенный ум видит самые великие тайны небес, и содрогается всей совокупностью человеческого естества, то справедливо говорится:
«Страх объял меня и ужас, и все кости мои содрогнулись». Так же если прямо сказать: «Когда я познаю сокровенное внутреннее изящество, я трепещу перед Лицом Судии, хотя я и считал себя сильным». Конечно, созерцая Божественное правосудие, мы справедливо боимся даже о тех делах, которые мы совершили достойно. Ибо когда наша праведность сравнивается с вечными правилами строго Судии, она с многими своими изгибами и изворотами оказывается отличной от [истинной] внутренней праведности. Поэтому Павел, когда видел, что имеет «кости» добродетелей, и, однако, и эти кости его сокрушились бы от строгого испытания, хорошо говорит:
«Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или другие люди. Но я и сам не сужу о себе; ибо я не знаю ничего за собою» (1Кор. 4:3). Но так как он слышал потоки Божественного шепота, и кости его содрогались, он тотчас добавил:
«Но тем не оправдываюсь: Судия же мне Господь» (там же, 4). Так же если сказать: «Я вспоминаю, что сделал справедливое, но, однако, не надеюсь на заслуги, потому что жизнь наша приводится на Его испытание, во время которого содрогается и крепость наша и кости».
57. Прелесть созерцания не продолжительна. — Но когда ум удерживается в созерцании, когда, превосходя ограниченность плоти, старается посредством силы умозрения исследовать некую внутреннюю свободу и безмятежность, то не может оставаться долго за пределами самого себя, потому что, даже если дух возносит его к высшему, плоть сдерживает его тяжестью извращенности. Поэтому и добавляется: