Растерянно он сел на траву, сердце бешено колотилось, ухо горело. «И что это было? Вот это пожалел! А если бы она меня не оттолкнула, то я бы не остановился, точно не остановился... А рука - то у нее тяжелая, удар, как у воя. Как же завтра ей в глаза смотреть? Подойти повиниться, сказать, что не хотел, само вышло, или сделать вид, что ничего и не было? Держаться надо от нее подальше, то уж ясно, что рядом дураком становлюсь. Поеду впереди обоза и оборачиваться не стану. Вот ведь заноза залесская, за день так-то скрутила, и не вырвешься!»
Димитрий встал, походил кругами, увидел белый сугроб на траве - убрус Елены, поднял и начал шарить руками в поисках обруча. Пришлось долго ползать по земле. Наконец у самых копыт Ярого пальцы нащупали холодный металл. Подвески опять звякнули, но теперь не жалобно, а как-то насмешливо. Уж ясно, над кем они потешались.
«Пойду, подкину под полог, утром увидят», - и он зашагал к шатру княгини. Внутри шатра мерцал неясный огонек, должно быть, свеча. Димитрий осторожно подкрался, слегка приподнял край тяжелого полога и просунул туда убрус с обручем, прижимая подвески пальцами, чтобы не звякали. Прямо над ухом у него раздался громкий шепот:
- Господи, княгинюшка, да у тебя рубаха подрана! Не обидел ли тебя кто? - молодой девичий голос звучал испуганно.
- Никто меня не обижал, - раздраженно ответила Елена, - говорю же тебе, за ветку зацепилась, убрус вон слетел, да рубаху порвала.
«Складно врет», - усмехнулся Димитрий.
- Как глаза-то целы остались, что же ты убрус не поискала?
- Искала, да темно - не видно ничего. Завтра, Аринушка, найдем, поутру.
- Да как же поутру, а ну как кто раньше увидит? Все ведь знают, что твой убрус, разговоры пойдут нехорошие. Сейчас искать надобно, свечу возьмем.
- Нет! - разволновалась княгиня, - Не пойдем мы сейчас! Померещилось мне там что-то, словно стоял кто-то темный у коней. Боязно.
- То лешак был, - раздался детский голосок откуда-то снизу, - точно лешак, глухие леса кругом - его удел.
- Ты что же, Парашка, подслушиваешь?! - накинулась на нее Арина.
- Больно надо, вы так громко шепчетесь, что хоть уши затыкай.
- Спать пора, - нарочито зевнула Елена, - завтра все решим.
- А вот в нашей деревне, - не унималась Параша, - на Масленой неделе ежели парень с девки платок сорвет, так выкуп требует, чтоб три раза его поцеловала. И отказать нельзя. Коли откажешь, так без платка домой воротишься, а он пойдет да в проруби его и утопит. Вот найдет какой молодец платок нашей княгинюшки, так выкуп и станет просить.
- Так сейчас не Масляная, лето вон в разгаре, - засмеялась Елена, - да и я княгиня... не девка, а замужняя баба. Кто ж осмелится?