— Олег, а мы… — оторвав-таки взгляд от перекатывающихся на спине мышц, выдавила я. — Мы с тобой переспали?
— Да. — Он повернулся и глянул на меня без тени улыбки.
— Я не помню, — поморщилась я. Доигралась, Яна. Запустив пальцы в спутанные волосы, я застонала. — Олег?..
— Что?
— А почему крови нет? Я же… я не успела… в баре?
И дальше играть в игры уже не хотелось. Он слишком опытный, слишком наблюдательный, чтобы ничего не понять. Дура, дура и ещё десять раз дура! Нет, дебилка! У меня же на лбу было написано, что я девственница…
Он промолчал. И я думала, что сейчас он, так и не ответив, выйдет из спальни, и готова была уже подорваться, чтобы броситься следом, но Олег все же произнес, так же сухо и отстранённо:
— Потому что после ты сходила в душ, а я поменял простыни. Одевайся. То, что ты вчера накидалась, еще не значит, что сегодня я разрешу тебе валяться в постели. У тебя тренировка.
— Но Олег… — протянула я болезненно скорчившись. Неужели он правда думает, что я смогу тренироваться в таком состоянии?
— У нас уговор, Абрамова. И я собираюсь его придерживаться. — Еще раз окинув меня пренебрежительным взглядом, он качнул головой. — Даю тебе полчаса на сборы.
После этого он вышел из комнаты, даже не подумав выслушать мои возражения. Впрочем, я и не возражала. Сидела, прижимая одеяло к груди и покусывала нижнюю губу, понимая, что в этот раз накосячила, пожалуй, как-то уж слишком.
Больше Олег не проронил ни слова до того самого момента, когда мы остановились на парковке перед тренировочным центром. Только заглушив автомобиль, он повернулся ко мне в пол-оборота и серьезно сказал:
— Давай договоримся, Яна. На тренировках ты продолжаешь называть меня на Вы и Олег Евгеньевич.
Тоже мне, Америку открыл. Будто бы я не понимала, что никому о нашем… договоре знать не нужно. Но в ответ на его слова я просто кивнула, не желая дерзить. Мне всё еще было не очень хорошо. Едва я сползла с постели, меня замутило и чуть не вырвало прямо на дорогой ковер в спальне. Позорище! В итоге с тошнотой справиться мне-таки удалось, чего не скажешь о головной боли, не желающей отступать даже под натиском двух таблеток аспирина. Я бы все отдала, чтобы остаться в постели и даже практически набралась храбрости, чтобы сказать об этом Олегу. Но, стоило мне, одетой в халат, выйти на кухню и наткнуться на его пристальный взгляд, я мигом передумала и поспешила в ванную.
Теперь же я, не в силах вымолвить ни слова, сидела и кивала, как болванчик, и в тайне надеялась, что Олег присмотрится ко мне повнимательнее, оценит цвет моего лица и сжалится. Но то ли цвет моего лица казался ему не настолько бедственно бледным, то ли мучения мои его совсем не трогали, он только коротко сказал: