Теперь пришла моя очередь удивляться. Опасливо косясь на непредсказуемого мужчину, я тихо оправдалась:
— Вы не сказали, что это недельная командировка. Я предположила, что…
— Я тебя выселяю? В этом вся ты! — И внезапно с силой грохнул кулаком по столу: — Опять на «вы»? Каролина, еще раз услышу — накажу!
Я поежилась:
— Хорошо, я буду стараться. Можно узнать, куда мы летим?
— Нет. — Старфф снова вернулся к терминалу и набору текста. — Тебе нужно взять с собой кроме обычной формы парочку выходных платьев. Не в пол, не бальных, просто подходящих для посещения ресторана, скажем.
Когда командор на меня не смотрел, было как-то легче. Я даже набралась смелости возразить:
— Для посещения ресторана необязательно надевать платье. Красивый брючный костюм тоже подойдет.
— Женщина должна носить только платье! Или в крайнем случае юбку. Мне мужиков в штанах и на службе хватает!
Я оторопела:
— Но командор…
Мгновенный разворот в мою сторону, и под грозным темным взглядом концовку фразы мне пришлось поспешно проглотить. Наверное, целую минуту мы вот так молча пялились друг на друга: перепуганная я и раздраженный Старфф. В конце концов командор выдохнул и, отворачиваясь к монитору, раздраженно бросил:
— Учитывая, как ты открещиваешься от близости со мной, я придумал тебе наказание: за каждый промах в обращении — поцелуй. — Я испуганно икнула. — И целовать будешь ты! Под моим руководством! А сейчас быстро заканчивай с письмами! Через полтора часа у нас вылет!
От полученной угрозы меня пронизала нервная дрожь. Сердце в груди споткнулось, на пару мгновений позабыв, что нужно качать по венам кровь. А сама кровь поначалу застыла в жилах, словно скованная арктическим холодом. А потом рванула вперед, словно гейзер взорвался, разнося по всему организму убойную дозу адреналина. Я уткнулась в дисплей своего терминала, чувствуя, как пламенеют уши и щеки. И не смея даже мимолетно взглянуть на командора. Оставалось надеяться, что этот гад тоже занят своим делом и не потешается надо мной.
Килльский гад — кажется, это прозвище в моем сознании навечно будет закреплено за одним определенным существом. И я отчаянно надеялась, что прозвище так и останется там, где и родилось, то есть, в моем мозгу. И не вырвется однажды наружу, когда я потеряю голову от злости или обиды. Не представляю, как прореагирует Старфф, если я его так назову в лицо. А ведь прозвище, придуманное в минуту отчаяния, очень точно характеризует суть командора.
Неловкость и досада оказались хорошими союзниками. Я отправляла уже последнее письмо, когда услышала спокойное: