Владимир пришел последним. На большом столе, выдвинутом в центр зала, во всю площадь постелен белый лист ватмана. На нем молодой человек увидел неровно нарисованную окружность, вдоль которой — все тридцать три буквы алфавита и десять цифр разного размера, написаны черным фломастером явно второпях. Внутри круга выведены слова «Да» и «Нет». По центру лежит перевернутое кверху дном белое фарфоровое блюдце.
Когда часы, висевшие на стене зала, показали двенадцать, ребята и их Командор уселись вокруг стола. Для создания таинственной атмосферы зажгли пару свечей и выключили свет. Арина открыла форточку, чтобы духи могли свободно залетать в дом (как будто стены и окна для них — преграда).
Все прикоснулись кончиками пальцев к блюдцу.
— Кого вызывать будем?
— Обычно вызывают дух кого-нибудь из великих.
— Может писателя?
— Давайте Пушкина.
— Нет. Пушкина, наверное, все вызывают. Давайте лучше Достоевского.
— Достоевский мрачноват.
— Тогда, может, Толстого?
— Какого из них?
— Льва конечно. Он любил длинно писать. Значит, и поговорить любил.
Роль медиума взяла на себя Арина. Она закатила глаза, уставившись в потолок, и произнесла нарочито низким голосом:
— Лев Николаевич, придите к нам.
Наступила тишина. Только слышалось сопение ребят. Все замерли в ожидании.
Блюдце двинулось.
— Лев Николаевич, вы здесь? — спросила Арина.
Блюдце медленно поползло в сторону слова «Да».
Зазвучал одобрительный невнятный гул.
— Здравствуйте, — проговорила Арина, вновь обращаясь к потолку.
Блюдце поползло в сторону буквы «П», на мгновение там замерло. Чуть сдвинулось к «Р» и резко потянулось к «И». Дальше оно посетило «В», «Е» и «Т».
— Привет, — озвучил получившееся слово Илья.
Дети оживились и зашептали: «Он здесь. Поздоровался с нами».
Дальше пошли задавать вопросы, кто во что горазд. И про школу, и про любовь, и про дружбу. Ребят интересовало, что их ждет в будущем. А еще они спрашивали писателя о его отношении к другим видным людям. Блюдце, водимое руками ребят, исправно показывало ответы. Некоторые вызывали даже всеобщий смех. И чем дальше, тем веселее становилось собравшимся. Словно дух Льва Толстого превратился в закадычного друга.
Но тут Олег воскликнул:
— Все это ерунда! Мы сами водим блюдце, и поэтому оно показывает то, что мы хотим услышать.
Ребята неодобрительно воззрились в его сторону. Так было весело, а он все испортил.
— Не хочешь, не верь, — высказался Илья.
— Уберите руки, — скомандовал Олег, не обращая внимание на недовольные взгляды.
Все оторвали свои пальцы от блюдца. Глаза Олега уставились в центр круга. Губы мальчишки зашевелились, но слов никто не слышал.