Понаблюдав за моей беготней Шляген хмыкнул… И прекратил физические тренировки. И почти перестал пороть. За день до своего дня рождения и окончания учебы я поинтересовался у тьютора, а чё это вообще было.
— Понимаете, герр Поттер, наш мозг, — постучал он себя по лбу, — очень хитрый и лживый господин. И лучше всего он обманывает себя. Вот скажите, мистер Поттер, сколько вы проживете без воздуха и магии?
— Ну, — задумался я, — где–то минуты две–три. Потом потеряю сознание и через несколько минут умру.
— Я, герр Поттер, — обрадовано потер руки садюга, — Однако, простые маглы после тренировки живут без воздуха двадцать минут. Вы скажете — тренировки и прочее. Я, так и есть. Минут пять они выигрывают, развивая тело упорным напряжением.
— Вы хотите сказать, — несколько оторопело спросил я, — что мы умираем не от удушья, а от лени?
— Отлично сказано, герр Поттер, именно умираем от лени. Разум так не хочет использовать имеющиеся ресурсы, что человек умирает, имея в запасе вдвое большее время. Однако, это был пример. Для того, чтобы вы начали учиться, мне понадобилось десять дней. Вы очень ленивый и хитрый молодой человек, — одобрительно выдал тьютор, — однако, я заметил что вы исцеляетесь, без магии и довольно быстро. На педагогический процесс это не влияло: боль, а не страдания — лучший учитель, — воздел палец этот последователь де Сада, — однако, я стал проверять, почему и как вы лечитесь. И обнаружил, что в вашей родословной есть метаморфы. Но сама по себе способность не разовьется. А значит что, герр Поттер?
— Пороть, — обреченно выдал я.
— Именно! И заметьте, вы овладели начальными этапами уникально быстро, — похвалил свои «поротельные» таланты Шляген.
— Хм, так почему же, — ехидно заметил я, — всех не «пороть»?
— Маги разные, герр Поттер, — не менее ехидно ответил тьютор, — есть глупые и слабые, их бессмысленно пороть. А вы хитрый и сильный. Кстати, герр Поттер, — посерьезнел Шляген, — у ваших детей с высокой долей вероятности проявится дар метаморфизма. Не давайте его им использовать до одиннадцати лет. Их надо пороть, когда пробуют.
— Почему? — закономерно поинтересовался я.
— Дети. Неуправляемые и рефлекторные процессы, — ответил Шляген, — тело неконтролируемо меняющееся от настроения и прочие неприятные последствия. Лучше — пороть.
Ну и распрощался я с этим шпицрутеном. Несмотря на его издевательства (а если быть честным — благодаря им) развился я на радость себе. Ну и на страх одному рыжему, я ему то заклятье в поезде припомню. Хотя у него братья. Ну, подумаю в общем. И все равно на страх: