– А … ты? – испуганно спросила я.
– Я заберу тебя, когда всё успокоится, – ласково улыбнулся мне он. – Но ты меня удивляешь, где твоё любопытство, Мари? Почему не спросишь о Клер?
– Зачем? – я последний раз смяла салфетку в руках. – Вы хорошо знакомы, ты любишь её, ты доверяешь ей.
– О чем и речь, – буркнул князь. – Я ждал если не возмущения, то хотя бы ревности!
Я поднялась на ноги, подошла к нему. Уткнулась ему в грудь лицом и, тяжело вздохнув, сказала:
– Сергей Павлович Милевский женился поздно. Ты родился, когда ему было сорок восемь лет. До того он жил на две страны и имел в Париже продолжительный роман. Когда венценосный кузен твоего отца приказал ему вернуться ко двору и сочетаться браком с твоей матерью, бывшая возлюбленная князя получила приличное содержание. От той связи у неё осталась дочь. Мадам Дюбуа богата, пожалуй, слишком богата для обычной преподавательницы, пусть и иностранки. В разговоре со мной она обмолвилась о русских корнях, а ты как-то давно говорил мне о том, что вопреки запретам отца нашел во Франции единокровную сестру и, даже живя в России, продолжал держать с ней связь, – я подняла на него глаза: – Это ведь Клер?
– Клер, – признался Милевский и погладил меня по волосам.
Я посмотрела в его лицо:
– Вы уверены, что мне правильнее будет уехать, ваше сиятельство? Что если государь пойдет на поводу у толпы, что если решит устроить суд? Тогда я смогу вступиться за тебя перед обвинением…
Алексей горько усмехнулся:
– Как ты умудряешься сочетать в себе такой острый ум и такую поразительную наивность?
Я прикрыла веки. Наивность… да, это так…. Если государь допустит суд, меня не станут слушать. Тем, кто решил уничтожить нынешнюю династию, правда не нужна.
В столовую заглянула Ксения и, объявив о том, что всё готово, оставила нас.
– Почему бы и тебе не отправиться в Париж? Почему бы самому не вернуться, когда всё успокоится? – я сморгнула слёзы.
Нет, он не уедет. Я и сама знаю ответ. Милевский – князь. Долг и честь не позволят ему оставить того, кому он давал присягу. Он останется рядом с Михайловыми, что бы ни произошло.
Он прижал меня к себе, и я обняла его за шею, осыпая поцелуями его лицо.
– Придержи-ка страсть, Мария Михайловна, – тепло рассмеялся Милевский, и я всхлипнула. – Ну, полно тебе, не плачь! Всё наладится.
– Если бы я только могла подумать, чем всё это обернется в будущем!
– Ну, нет! – широко улыбнулся мне он. – Зная тебя, я предположу, что в таком случае ты скорее спустила бы меня с лестницы, чем сказала бы тогда «да». Дело не в тебе. Дело не в нас, – твердо сказал мне Алексей. – Дело в политической обстановке, дело в смерти Дмитрия из-за которой я оказался одним из первых претендентов на российский трон. Если бы всей этой истории не было, её бы придумали!