— Она жива, да?! — подлетела к нему Настасья, вцепляясь в мягкий мех его кожуха. — Она не умерла, да?
— Она умерла, Настасьюшка, — Ростислав бережно поправил сбившийся на сторону убрус сестры, — умерла, понимаешь?
Из распахнутого окна на лицо Настасье упало несколько снежинок, тут же обращаясь в кристаллы слез.
— Понимаю, — прошептала сестра.
— Пойдем, домой пора ехать, — потянул брат за руку.
Они медленно пошли к выходу.
— Помоги ей попасть в Черноречь, — прозвучало им вслед.
Ростислав опустил плечи, как-то ссутулился.
— Помогу, — пообещал он, и Настасья кожей почувствовала, как нелегко ему далось это согласие.
Брат с сестрой обратно ехали молча, каждый думая о своем. Федосья все время их тормошила, одаривая монастырскими сплетнями и пытаясь развеселить.
— Я, душа моя, к Черноречью дружину поведу, Давыда Заозерского отгонять, — предупредил Ростислав, наклоняясь в седле к жене.
— Не надо, — очнувшись, испугалась Настасья, — не справитесь, и ежели с тобой чего случится, как я детям твоим в очи глядеть стану? Не надо.
Теперь и ей казалось, что идти против Давыда — безнадежная затея. Сразу всплыл в сознании рыженький сбитый карапуз Юрий и задорные девчоночки княжны.
— Не надо, — опять категорично покачала Настасья головой.
— Нет, она правильно подсказала, — мрачно произнес Ростислав, не уточняя, кто «она», — сейчас его надо по носу щелкнуть, покуда силу не набрал, а как Черноречь заглотит, мы для него, что ореховый прут. Переломи и бровью не поведет.
— Но может дождаться дружины отца? — все же высказалась Настасья, чтобы полностью успокоить совесть.
— Прости, сестра, не хотел тебе говорить, — тяжело вздохнул Ростислав, а Федосья незаметно взяла руку Настасьи в свою большую теплую ладонь.
— Что не говорить? — перед глазами стали расплываться заснеженные холмы.
— Да я и сам не уверен, — пробормотал бежский князь, — потому и не стал тебя тревожить… Просто Давыд уж больно осторожен, уж если он так вот, в открытую, полез, значит ведает что-то такое, чего нам неизвестно.
— Отец жив, я сон видела, — вымучила улыбку Настасья.
«Да где же они?!» А пред глазами зеленые ели, голые дубы да снег, присыпанный тревогой…
Ростислав держал совет со своими воеводами, здесь же, в гриднице, в сторонке тихо сидели и Настасья с Федосьей, большой тенью за своей княгиней возвышался Кряж.
— Хорошо бы было, если бы мы сообща с чернореченскими ударили, а так-то, пока они там сообразят, что из городни выходить нужно, нас уж подавят, — прогундел один из бежских бояр, узкоплечий, сутулый дядька.