— Я, конечно, понимаю, начальник IT-отдела и знать не знает, когда лучше всего решать сомнительные вопросы, но ты-то, Антон, вроде не совсем дурак, и понимаешь — лучше всего все неофициальные встречи и запросы делать без лишних свидетелей.
Ну что я могу сказать — уела.
Согласившись с ее доводами, скрепя сердце пообещал приехать не позднее трех дня. Закрыв за гостьей дверь, посмотрел на часы — одиннадцать. Значит, у меня есть в запасе еще пара часов, чтобы побыть с Кнопкой. Ну и вообще решить, что ей говорить, как ей об этом сказать и стоит ли сейчас затрагивать эту тему.
Взяв ключи от ее квартиры, отправился к своему маленькому, но такому нужному счастью. Привычно вставив ключ в замочную скважину, неожиданно замер, вдруг поняв, что это, скорее всего, последние два часа вместе с Аленкой. Просто последние. Тянуть ее за собой в водоворот неожиданно рухнувших на меня новостей, влекущих за собой кучу проблем, я просто не имею права. Да и как можно ожидать от девчонки, пусть и двадцатипятилетней, с которой отношения только-только начались, того, что она, выслушав историю про ребенка, радостно улыбнется и скажет: «Эй, Антошка, дети — это круто, я тебе помогу». Бред! Такого даже в сказках не бывает!
Поэтому, отдернув руку с ключами от двери, я решительно нажал на звонок.
Дверь распахнулась уже через секунду, Кнопка будто ждала меня. Но у нее был такой удивленный взгляд, что тут же стало понятно — нет, просто была рядом.
— Антон, ты чего звонишь? Заходи давай, — распахнув дверь шире, Алена очень внимательно посмотрела на меня. — Что-то ты фигово выглядишь. Что случилось?
Искреннее беспокойство в голосе, да и во взгляде этой малышки, чуть не швырнули меня на колени. Только сейчас, глядя в такие родные глаза, я понял, как мне будет плохо без нее.
Не говоря ни слова, потянул ее за собой в комнату. К черту завтрак, чай, кофе и все, что мы планировали на день. Сейчас мне хотелось просто сидеть на диване, держа в руках гибкую девчонку, и молчать. Что я и сделал: сев на мягкое сиденье, сгреб Алену в охапку и, уткнувшись носом ей в шею, затих. Сил говорить во мне не было. Слишком сумбурные мысли, слишком сложно собраться с силами и честно сказать ей: «Знаешь, скорее всего, у меня есть сын. Правда, я не очень знаю, от кого, и как это получилось, но он в детском доме и …».
Да, черт возьми, я даже в мыслях не мог сказать фразу, что нам лучше прекратить все отношения. Я слишком эгоистичен, чтобы отказаться от Аленки, и слишком труслив, чтобы быть честным в этой ситуации.
Аленка, как всегда тонко чувствующая мое настроение, не стала задавать вопросы. Немного поерзав на моих коленях, она устроилась поудобнее и, обняв, как маленького ребенка, стала гладить по голове.