После водных процедур накинула на себя свободную футболку и вышла в коридор. Да там и замерла, мысленно ругаясь, так как натянуть нижнее белье я не захотела, а в квартире у меня были гости. Да еще какие! Двое мужчин с сумасшедшим обаянием. Ну как тут устоять?!
Антон был опять взъерошенным, зато его сын выглядит довольным собой. Тошик носил его на руках, показывая всякие безделушки, которые были тут и там расставлены на поверхностях, рассказывая малышу про каждую.
— А это фотография нашей Кнопки. Смотри, какая она тут смешная, — добрались двое из ларца до рамки с моей детской фоткой, — щеки раздула, губы поджала, сама, вон, стоит, рогами в землю упирается, кажется, после этого кадра кто-то был бит. Но ты у меня ведь не будешь таким, правда, Тим? А то дедушка-психолог будет читать папе лекции про воспитание детей.
Чего-о?! Что я там раздула? Чем упираюсь в землю? Что за намеки на мое плохое воспитание?! Ну, Тоши-и-ик!
Подкралась сзади к этому павлину и, показав язык его затылку, обняла со спины, руками поддерживая Тиму. Сама же, прижавшись к напряженной спине, привстала на носочки и укусила паразита за ухо. Будет знать, как на меня наговаривать!
— Между прочим, надутая я на этой фотографии, потому что Димка, гад, сказал мне, что я не принцесса, так как те не ходят в штанах. Мне тут пять лет, и принадлежность к царскому роду была для меня очень важной темой.
Антон, как ни странно, не ответил. Он будто закаменел под моими прикосновениями.
— Антон, ты там жив?
Тошик как-то странно громко сглотнул и медленно повернулся.
— Не совсем…
На меня смотрели таким голодным взглядом, что захотелось спрятаться, стыдливо прикрывая голые колени, не говоря уже о всем остальном. В первый раз я на себе почувствовала всю сексуальную энергетику этого парня, и поняла, как сильно он сдерживался весь предыдущий месяц. Глядя в два черных омута, голодная женщина внутри меня коварно потирала руки и начала подстрекать «хозяйку» на всякие непотребства. Но прежде чем я успела послушать ее и начать танцевать стриптиз, задорно размахивая футболкой над головой, взгляд Антона изменился, став сначала сильно удивленным, а затем и вовсе в нем стало возможным прочитать всю печаль еврейского народа в плохие времена.
Не обращая больше внимания на меня, Тошик, сурово сдвинув брови, посмотрел на Тимоху и спросил:
— Ты опять? Тим, мне казалось, мы договорились!
Опустив взгляд на карапуза, не смогла сдержать смех. Боди был мокрым, как и светлая майка Антона, на которой расплывалась пятно.
— Ой-ей, кажется, кто-то нашел способ привлечь к себе внимание, да, малыш?