На кровати ворочался долго, уснул поздно, а когда зазвонил телефон, не поверил ушам.
Прищурив глаза, посмотрел на циферблат электронных часов, которые показывали второй час ночи.
– Вообще-то все нормальные люди в это время спят, – бубнил себе под нос, пытаясь дотянуться до орущего телефона. Но как только взглянул мельком на экран, то резко подскочил на ноги.
– Да? – дыхание застряло где-то в горле, потому что звонила Агата.
– Наша машина, она горит! – и такие рыдания душераздирающие, что я мигом хватаюсь за джинсы, не прерывая телефонного разговора. Натягиваю на голое тело джемпер и спешу в коридор.
– Агата! – кричу, слыша частые всхлипы и, кажется, заикания. – Я сейчас приеду!
Но девочка меня если и слышит, то не до конца. Она чуть ли не воет от страха и горя, бубнит о том, что отец их нашел и так отомстил. Причитает, что боится, что ждет меня, и просит прийти как можно скорее.
На то, чтобы доехать до нужного дома, я потратил семь минут, но пламя и несколько пожарных машин, которые подъехали явно только что, вижу издалека. Бросаю автомобиль у соседнего дома и бегу к подъезду, но торможу, потому что вижу Ладу, которая с полным безразличием смотрит на свой автомобиль, который уже наполовину сгорел.
– Лада! – сгребаю ее в охапку, а после накидываю на нее пальто, потому что эта дуреха выскочила в простом халате.
Вот только она никак на мое появление не отреагировала, смотрит отрешенно, даже не моргает. Сам же пытаюсь параллельно дозвониться хоть до кого-то. Поднимаю на уши нашего превосходного юриста, который не может понять, что я ему ору.
Прижимаю к себе женщину, которая даже не плачет, будто все внутри нее заморозилось. И в это время к нам подходят составлять протокол.
– Мы поймали Миронова Леонида Сергеевича, – проговорил мужчина, с сожалением смотря на Ладушку, – он сам признался в содеянном и сейчас находится в патрульной машине.
– Можно, я ему в глаза посмотрю, – холодным тоном спрашивает Лада, – а то у меня дочка дома одна.
– Да-да, – быстро кивает человек в форме и ведет нас к патрульной машине, где действительно сидит Леонид в доску пьяный.
Он улыбается, рассматривая Ладу, даже предпринимает попытку подняться, но терпит крах, заваливаясь обратно на сидение. А женщина между тем подходит к нему все ближе и ближе, а после – никто не успевает среагировать, потому что моя милая и добрая Ладушка несколько раз бьет своего бывшего мужа со всей силы кулаком по лицу.
Бьет неумело, самой, наверное, больно, но вкладывает всю злость, всю боль, всю ненависть. И даже умудряется разбить нос Лене, который таращится на женщину полубезумными глазами.