– Дом? – удивилась.
– Ага, – мечтательно протянула дочка, – в два этажа и с качелями в саду.
– Ого, – рассмеялась, – это отличная мечта для того, чтобы ее осуществить.
Потом мы фантазировали о том, как проведем Новый Год и праздники, ведь поехать никуда не сможем. А вот просто погулять, сходить на горку, может, в театр – вполне в наших силах.
Домой мы вернулись через час. Немного уставшие, но довольные, почти сразу же легли спать, чтобы наутро заняться каждая своими делами. Я доделала первый перевод, а Агата пригласила новую подругу в гости. С ней в комнате они громко хихикали, уж не знаю, о чем именно разговаривали.
В обед, покормив девочек, решила прогуляться по магазинам, потому что мне тоже хотелось если не обновить гардероб, то что-то новенькое в него купить. И да, это не прихоть, а скорее необходимость. Увы, но, уезжая в этот город, я собрала все вещи дочери, но пришлось оставить часть игрушек. Забрала всю свою верхнюю одежду и обувь, часть качественных костюмов, юбки, блузки. Кроме этого то, что быстро складывалось и занимало мало места. Поверх одежды складывала украшения, коих было с гулькин нос, свои наработки, словари, компьютер.
Надо было и раньше все собрать, да только я рассчитывала, что мужа бывшего так быстро из-под ареста не выпустят. Он мне часто угрожал, точнее, как только я поставила ему жесткий ультиматум и перестала впускать в квартиру, он словно с ума стал сходить. Если до этого я худо-бедно поддавалась на уговоры якобы повидать дочку, то, когда поймала этого товарища на воровстве, поняла, что с ним нельзя по-хорошему. Вот с того момента, как Лёню выпроводила, словно окончательно подписала себе приговор. Он начал звонить, но не тогда, когда трезвый, а когда набирался смелости у бутылки. И в мою сторону первоначально летели оскорбления, потом пылкие признания в любви и желание вернуться в семью. Потом снова все повторялось по кругу. В какой-то момент я перестала брать трубку, так этот ненормальный стал звонить дочери.
Естественно, я была против этого. Снова ссора, снова ор, в котором я впервые расслышала первые нотки помешанного человека.
– Ты будешь со мной или ни с кем, – говорил Лёня, – ты ведьма, приворожила меня! Ни одну женщину не хочу!
– Это тебе к врачу надо, он витаминчиков выпишет, – серьезно говорила, все больше опасаясь с кем-либо даже пересекаться. Ведь мне неоднократно казалось, что Леонид за мной следит.
Теперь все наши разговоры я записывала на диктофон, чтобы были доказательства: мне и моей дочери угрожает опасность. В одной такой записи четко говорилось, что меня Лёня убьет собственными руками и закопает в лесу за городом, а дочка ему не нужна, пусть живет в детском доме. Помню, как побежала писать заявление, как предъявляла запись. Но вот помощи…Ее не получила.