Как в горячке, я кинулась на пол и принялась потрошить содержимое коробок, в надежде отыскать только одно.
16
Больше всего места занимала одежда. При выпуске из Центра нас «одаривали» вполне приличным «приданным», чтобы не позорить своего партнера, пока он не станет делать подарки. Если станет… Если нет — обновки пополнялись с зарплаты. Шубы, платья, туфли, средненькие драгоценности — все это было. И кто-то весьма аккуратный разложил мое шмотье по коробкам. В самых больших — одежда. Я прощупывала все до самого дна. Потом будто опомнилась. Если Фирелу или его охране придет в голову просмотреть камеры слежения, это будет выглядеть очень странно. Что-что, а холл, наверняка, под наблюдением.
Я перетащила коробки в спальню, которую заняла в самом конце коридора. Пока спускалась и поднималась по лестнице, прокляла все на свете. Наконец, уселась на пол, на ковер, и взялась за самые маленькие коробки. Ерунда… Белье, перчатки, расчески. У меня были драгоценности. Несколько золотых колец с камнями, пара колье, броши. Бросовая штамповка, но, все же, ценность. Футляров нигде не было. Я вновь и вновь перебирала коробки и, наконец, увидела дутые бархатные крышки. Но тахильского футляра среди них не было.
Я едва не ревела. Наивно было думать, что можно что-то скрыть. От департамента, от Фирела. Какая несусветная глупость! Нет, я не выросла. Все еще верила в сказки, в везение. Слова Мартинеса о том, что это банальное ограбление, все же успокоили. Я выдохнула. И решила, что и дальше повезет.
Я смотрела на разбросанные вещи. Из самой большой коробки торчал краешек чернобурковой шубы. Конечно, не соболь, но для девчонки из Муравейника и это несказанная роскошь. Такие вещи заберут, когда снимут с должности. Драгоценности и мех. А я ее даже еще не успела надеть. Даже ярлычок не оторвала. Я потянула шубу в глупом желании накинуть на плечи. Поносить хоть немного, хотя бы здесь. Мягкий мех выскользнул из коробки, и я услышала глухой удар, что-то упало.
Из почтовой плексокартонной коробки, скрытой в мехах, выскользнул знакомый футляр.
Я не верила глазам. Просто сгребли, не интересуясь, что внутри? Я отбросила шубу, открыла красную крышку. Камни были на месте. Я потянулась к коробке — записка тоже.
Неужели так бывает? Меня почти трясло. Руки заледенели, ладони стали влажными. Я была просто уверена — под безупречным маникюром сиреневые ногти. Я торопливо сунула футляр в коробку и сжала проклятую записку в дрожащем кулаке. От нее надо избавиться. Я разорвала записку на мелкие клочки, долго комкала в руках. Выкинула в унитаз и с затаенной радостью смотрела, как вода уносит мой обрывки бумаги.