С гримасой неимоверной усталости она стояла у моего стола, дожидаясь когда же ее наконец обслужат, словно она в ресторане. Наверное, не стоит упоминать о том, что ко мне она относилась как к официанту. Для нее я была обслуживающим персоналом, ради которого даже не стоит утруждать себя вежливостью.
– Макс у себя? – несколько театральным жестом она откинула назад завитые локоны волос.
Так хотелось солгать и сказать, что его нет на месте; у него переговоры; уехал по делам; улетел на Луну – всё, что угодно, только бы скорей избавиться от нее. Но вместо этого я ограничилась дежурной фразой:
– Максим Викторович занят, – и отчасти это было правдой.
Конечно же, это не остановило Эллину. Казалось, для нее нет ничего недоступного или запретного.
– Запомни, – ее алые губы растянулись в фальшивую добродушную улыбку, – для меня он всегда свободен, – и, обогнув меня, как досадное препятствие на своем пути, без стука вошла в кабинет. – Максим, дорогой…
Я недолго постояла, скорчила ей в спину рожицу, изображая саму мисс Высокомерие, а потом спохватилась и кинулось следом: мне же первой достанется за то, что впустила Эллину без предупреждения.
Но было уже поздно: Эллина во всю о чем-то щебетала своему “дорогому”, предварительно не забыв одарить его поцелуем и объятиями, а тот будто только ради формальности поднялся из-за стола, приветствуя ее, и молча слушал, рассерженно поджав губы. Это плохой знак, уж поверьте.
– Почему ты не предупредила, что зайдешь? – на фоне ее елейных трелей голос Орлова звучал как гром среди ясного неба. – Я же просил без веских причин не беспокоить меня на работе.
– Причина как раз веская, – Эллина держала марку, и сделала вид будто не заметила, что ее буквально отчитывают. – Вчера я виделась с твоей матерью, и мы решили, что было бы неплохо на этих выходных пообедать всем вместе. Я познакомлюсь с твоим отцом и ….
– Никаких обедов, – поднялся с кресла, нависая над ней грозовым облаком, – завтраков или ужинов, – решительно рушил все ее планы. – И не докучай моей матери своей “дружбой”, тем более – отцу.
Меня удивило, насколько рьяно Орлов стал на защиту своей семьи от посягательств без пяти минут невесты. Казалось вполне нормальным ее стремление сблизиться с будущими родственниками.
Если Эллину этот момент так же обескуражил, то она ничем не выдала своих чувств. Она не пыталась оправдываться или извиняться. Со сдержанным лицом внимательно выслушала всё от начала и до конца, и молча кивнула, покорно подчиняясь установленным правилам.
Максим Викторович, добившись желаемого, опустился обратно в кресло.