Людмила Петровна никак не отреагировала на явный упрек, видимо, вовсе его не заметив, а вот мне стало обидно за нее.
– А я люблю оливье, – намеренно небрежно бросила на стол последнюю упаковку с изысканным блюдом, отчего Вера снова скривилась, но на этот раз от неприятного хруста пластика. – Давайте, я сама его приготовлю, – повернулась к свекрови, которая тут же довольно засияла.
– Конечно, дочка, – и потрепала меня за щуку, точно, так же как делала моя бабушка, и тем самым навсегда расположила к себе.
Из гостиной послышался неразборчивая гулкая речь, перезвон рюмок и раскатистый смех.
– Надо им хоть что-то на стол поставить, – захлопотала Людмила Петровна, шаря по холодильнику, – а то, как бы они не наклюкались до Нового года.
Она по-быстрому приготовила закуску и отправила меня с тарелками, словно с подношениями богам, к мужчинам. Виктор Васильевич с Сергеем шумно что-то обсуждали, а последний то и дело самозабвенно хлопал себя по коленке, то возмущаясь, то удивляясь услышанному. Не хотела оказаться втянутой в какое-либо обсуждение, поэтому молча поставила тарелки перед Сашко и Максимом, которые будто нарочно расположились напротив друг друга, чтобы ни на секунду не выпускать из поля зрения.
Я взглянула на Сашку, надеясь, что он хоть чем-то даст понять, зачем собрался споить Орлова, но выражение его лица осталось непроницаемым. Он лишь вежливо улыбнулся, благодаря за заботу. Максим же пошел дальше, и даже “раскошелился” на добрые слова в мой адрес:
– Спасибо, милая.
Из его уст любящее обращение звучало угрожающе, как предупреждение перед нападением. И этот раз не стал исключением: Максим поймал меня за руку и, притянув к себе, невинно чмокнул в губы. Эта демонстрация чувств предназначалась для Сашки, поскольку мой муженек не сводил с того глаз. Но мой “братец” лишь закинул в рот корнишон и по-хозяйски развалился в кресле.
Я же незамедлительно отреагировала и, улыбнувшись, наступила Орлову на ногу:
– Не за что, дорогой.
Он стиснул зубы, но не подал виду, что ему больно:
– Люблю тебя, – лишь процедил.
– Я тебя сильней, – основательней прошлась по его пальцам и гордо вернулась на кухню.
Там я застала Веру, продолжавшей тоскливо жаловаться на жизнь, пока Людмила Петровна в одиночку готовила праздничный ужин.
– Пришлось взять кредит, – печально заключила Вера. – Ты же понимаешь, что это было необходимо?
– Конечно, Верочка, – Людмила Петровна сострадательно кивала, нарезая овощи. – Вы все верно сделали.
– Но дела пошли чуть хуже, чем мы ожидали, – все больше сгущала краски.
– Ох, Верочка, – оставила свое занятие и накрыла мокрой ладонью руку Веры, отчего у той неприязненно дрогнул уголок рта. – Большая у вас задолженность?