И каждая трагедия звучала из уст рассказчиков по-своему мистично, по-своему, – завораживающе.
Так день за днём её Дневник памяти распухал от восторженных описаний залов и новых историй её спутников по метро. Он, как ненасытный боров, толстел. Теперь она часто брала дневник с собой, потому что память её слабела.
Здравствуйте, мне на шестьдесят поездок, пожалуйста… – прозвучал женский тихий голос у кассы метрополитена.
– На шестьдесят? Вы уверены… – кассир поднял глаза, чтобы взглянуть на пассажирку.
– Да, пожалуйста, шестьдесят. Вы не ослышались, и со мной всё в порядке, – ответила покупательница.
Старушка забрала купленные билеты и пошла к турникетам.
Миновав преграду роботов в стальных одеждах, пожилая женщина скрылась в потоке людей, спускаясь по эскалатору.
Её привычный маршрут начинался всегда со станции Курской.
И вот прозвучал привычный голос в вагоне метрополитена: «Станция Щёлковская. Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны».
Пассажиры поспешили на выход.
В последнем вагоне в дальнем углу осталась сидеть, слегка прислонившись к поручню, пожилая женщина с широко открытыми глазами и застывшей улыбкой на лице. Её серые, выцветшие от времени глаза, смотрели в вечность, а у ног старушки лежал Дневник её памяти. Поток ветра, ворвавшийся из открывшихся дверей, теребил обтрёпанные страницы, словно пытался разгадать тайны её человеческого сердца.
Так закончилось путешествие Татьяны Ивановны по «Метро' Лэнд».
А на платформе станции всё также кипела жизнь…