– Можно? – Скромно спросила она
Нога хозяина закачалась в предвкушении, чего то незабываемого. Его лицо быстро преобразилось. Улыбка растянулась, по небритому очертанию:
– Кира! – Выпалил Гена… – Он тебе даже псевдоним нормальный придумать не смог. Как тебя на самом деле зовут? Люся Какашкина? – Геннадий упивался своим моментом. Видимо, который очень долго ждал…
– Люба Кирьянова – тихим голосом ответила певица…
– Люба Кирьянова… – Булашкин продолжал дергать ногой, чем еще больше раздражал Антона и Киру – Ладно, Люба Кирьянова....оставайся.
Хозяин встал с табуретки.
– Спасибо! – Антон протянул руку.
Гена брезгливо, посмотрел на руку Серова и не пожал ее:
– Спасибо, много! А вот пять тысяч в сутки – это нормально!
Антон и Кира переглянулись. Апартаменты не дотягивали, даже до одной звезды. Но положение, не позволяло привередничать:
– Договорились! – Антон еще раз протянул руку, но хозяин уже удалялся из кухни....
– Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома! – С иронией в голосе добавил Гена и полностью скрылся.
По щеке Киры потекла слеза. Увидев это, Антон обнял ее и сказал:
– Потерпи, пожалуйста. Скоро все закончится и ты вернешься домой.
– И долго мне жить в этом бомжатнике? – Кира уткнулась в плечо Антона.
– Я все слышу! – доносился голос Булашкина из комнаты. – Кому не нравится, может уебывать, на все четыре стороны!
Кира тихонько зарыдала. Серов погладил ее по голове и крикнул в ответ:
– Извини! Мы остаемся… – И шепотом добавил Кире – завтра, я привезу твои вещи. Не переживай – это не надолго.
ГЛАВА 2 " НА ДНЕ "
Кира сидела по среди комнаты, на табуретке. В ее полных ужаса глазах, блестели слезы. Она разглядывала беспорядок, царящий в выделенной, для нее, комнате. Ремонт, из эпохи " застоя ". Вернее то, что от него осталось. На стенах, местами, обои чередовались с остатками советских газет. А где то и вовсе с голым бетоном. Старая чехословацкая стенка, с оторванными ручками и где то, даже дверцами, огромной серой стеной, занимала пол комнаты. Самый больший ужас, вызывал той же эпохи – диван. Видавшая жизнь " книжка ", вселяла детскую фобию. Кира панически боялась, всякого рода жучков и паучков. А глядя, на чудо советской промышленности, она непроизвольно начинала чесаться.
Она встала и медленно пошла, на свет заходящего солнца. Сквозь давно не мытое окно, оно светило как то менее ярко. Кира открыла дверь на балкон. На ее удивление, он не был завален, разным ширпотребом, который принято, по неведомым правилам, хранить именно там.
Она ступила на холодный бетон. Тот, кто жил ( пускай и недолго ) в спальных районах, прекрасно помнит эту атмосферу. Чувство, чего то родного и одновременно чуждого. Когда видишь, как мужичок с пузиком, надев на себя старую спецовку, лезет под побитый жизнью и нашими дорогами жигуленок. Бабки сидящие на лавочках, в целях очередной жертвы, в короткой юбке или неформальной стрижки. Все те же, потрепанные мужички, захватившие старый деревянный стол, игравшие в домино. Такая картина знакома многим. Была с ней знакома и Кира. И видя все это, слеза все таки не удержалась. И покатилась по нежной щеке.