А Аня, раньше меня окончившая институт, уже работала в роддоме. Теперь виделись редко. Она работала сменами. Иногда я приходил встречать ее с работы. Рано утром мы сидели на скамейке у роддома, прежде чем разойтись по общежитиям. Парни, с которыми я жил в одной комнате, по очереди водили в нее девчонок. На это время остальные должны были «гулять». Я им не завидовал. Я бы не привел Аню туда.
Я ее приобнял, а она отстранилась. Конечно, нас могли увидеть из окна. «Нужно пожениться», – серьезно сказала она, – «Тогда комнату отдельную в общежитии дадут».
Так и сделали. Аня побегала, похлопотала, дали комнату в малосемейном общежитии. Я остался работать в поликлинике, а Аня продолжала встречать новых людей. Как-то перед сном, в темноте, она сказала мне тихо, еле слышно: «Я ребеночка нам загадала».
Но чуда как-то не случалось…
3
Сижу, копаюсь в телефоне, и ловлю себя на мысли будто жду чего-то… Или кого-то. Будто заворочается сейчас ключ в замке и войдет в комнату истинный хозяин квартиры. Знать его не знаю, в глаза не видел, а чувствую его в каждой вещи этой пижонской квартиры.
Мы вот с мамой вдвоем живем, два взрослых человека, каждые выходные вместе убираемся, и никогда у нас нет такой чистоты, не бывает так свежо. У нас вещи на спинке дивана, бесчисленные коробки на шкафах, пахнет то супом, то макарошками. А у этого кухня стерильна. Кофе он питается что ли? Кстати, о еде. Кушать хочется…
Перед тем как отправиться на поиски съестного, зашел в ванную комнату. Унитаз, раковина, душевая кабинка теснились в одной крошечной комнатушке. Все, конечно же, начищено до блеска. Ожидал увидеть полки, заставленные предметами личной гигиены, как и положено такому пижону. Но на полочке у зеркала их оказалось немного: тюбик зубной пасты, зубная щетка, станок для бритья. В мыльнице кусок мыла, на крючке мочалка. Аскетично.
Сидя на унитазе, вертел в руках рулон туалетной бумаги. Несмотря на перфорацию, последний кусок был оторван криво. И я очень живо представил себе руки, держащие эту самую вещь до меня, пальцы, сжимающие отмотанную часть бумаги. Как же так получилась, второпях ты рвал ее что ли? Вот я и нашел его изъян. Обнаружил то, чем могу его попрекнуть. Все чисто, вылизано, вымыто, поглажено и сложено, а тут такой промах! Как же так, Алексей? Как приятно бывает убедиться в чужом несовершенстве.
С собой взял телефон и портмоне. Через дворы вышел к дороге. Вдоль нее по тротуару и отправился, куда глаза глядят. Если буду все время идти прямо – не заблужусь, решил я.
Вечер, оживленно. Кто с работы, кто гуляет. Разглядывал витрины, с завистью смотрел на посетителей уличных кафе. Прошел мимо одного, второго. Мы с мамой по кафе не ходим, а с Алиской пару раз пришлось. Но там Алиска рулила – и кафе выбирала, и заказ сама делала. Я только платил, злясь в душе на свою спутницу за непредвиденные траты. А сейчас бы сесть за плетеный столик, минералочки холодненькой попить, мяса жареного поесть. Но прошел и мимо третьего кафе. Духу зайти не хватило. Решил списать себе это на экономность. Экономить же надо!