Прихожу однажды домой, а дома лишь Аня. На четвереньках моет пол, свисающие волосы закрывают ее лицо. «Алла Сергеевна приходила. Садик дали», – говорит она.
Забрала, значит.
Хорошо, что у нас была кладовка, мы могли спрятать в неё игрушки. Но это дурацкое лимонное дерево стояло в своем углу почти голое, с оборванными листочками, и в маленькой комнате было почти невозможно не смотреть на него. Думаю, Аня тоже бы с удовольствием отнесла его на помойку. Но мы оба терпели, молчали. Дерево продолжало стоять…
Решиться уехать стало легко. Просто собрались и поехали. Комнату купила у нас соседка. Теперь у нее была полноценная квартира, а у нас немного денег с собой. За цену не торговались, других желающих не искали, ни с кем не советовались, не прощались. Почему-то торопились. У Ани были какие-то родственники в Липецке, туда и поехали. Ехать-то было все равно куда.
Уже в поезде, через сутки езды, я обнял Аню. Она прижалась лицо к моей груди, по-детски обхватила меня руками. «Она перестанет крутиться», – думал я, обращаясь к Ане, – «Та юла, когда-нибудь перестанет».
Решили родственников долго не обременять. Я спросил Аню: «Комнату купим?». Но с неё было достаточно общежитий, и она настояла: «Дом». Денег было очень, очень мало. Анины родственники посоветовали ехать в деревню. Даже указали конкретную, у них там были какие-то знакомые. Домов продавалось много. Большинство стояли заколоченными, и нужно было выспрашивать у соседей, как связаться с хозяевами.
Один такой дом мы приглядели. Аня говорит: «Огород большой». А я смотрю на покосившийся деревянный нужник во дворе и вспоминаю детство.
Когда по нашей просьбе в деревню приехала хозяйка дома, отворила его, и мы вошли внутрь, детства стало больше. Оно запахами обступило меня. Я обернулся на хозяйку – с виду приличная женщина. Она поняла, говорит: «Папа мой здесь жил, я его в город забрала».
Дом был маленький, грязный, противный, по цене доступный. Отдали деньги, перевезли вещи. Я подремонтировал что смог, используя, то что нашел здесь же, в пределах завалившегося забора. Аня драила, чистила, скоблила. Настелила скатёрок, раскатала палас. Но запах предыдущих хозяев не хотел выветриваться, в нем и жили.
Ты ли это, моя чистоплотная до брезгливости, Аня? Ты загадывала дом, огород. У тебя все есть. Только корова нам больше не нужна.
Нам в деревне обрадовались. Я стал долгожданным и единственном врачом в местном медпункте. А еще медбратом, фельдшером, душеприказчиком. Днем сидел в маленьком кабинете при здании местной администрации, а по вечерам меня находили дома пациенты, их родственники, соседи. Знал всех жителей в лицо, и во все прочие части тела, у кого, где болело.