Испуганный возглас вырвался из души. Ника бросила медальон. Украшение звякнуло о столешницу трюмо. Клыкастые челюсти-створки, клацнув, захлопнулись.
Девушка изумленно отступила на шаг. Сердце встревоженно заколотилось, и липкий страх заполнил душу.
«Что-то мой мозг стал глючить слишком часто», – подумала Ника. Однако все казалось слишком реальным. Разум явственно воспринимал каждую деталь: эхо холодного металла на пальцах, четкость окружающих предметов, жесткость паласа под ногами.
Взгляд коснулся собственного отражения. В зазеркалье светлые волосы стекали по плечам и… удлинялись. Пряди сползали по телу, будто струйки белого тумана.
Короткий вдох, ухватив сгусток воздуха, застрял в горле ужасом. Широко распахнутые глаза не могли оторвать взгляд от зеркала.
Волосы доползли до талии. Приостановились, будто раздумывая. А затем кончики начали темнеть. Ночь окрасила их в черный и поползла вверх по прядям.
Ладони Ники в панике подхватили темнеющие волосы. По эту сторону зеркала они тоже чернели. Мрак неумолимо полз вверх, сгрызая настоящий оттенок.
Что-то легко дотронулось до щиколоток. Взгляд бросился вниз. На пол спускалось пышное белое платье. И одета в него была она, Ника.
Смутное узнавание прокралось в душу. Ника уже видела это платье, эти черные волосы… Причем, совсем недавно.
Покалывание коснулось лица Ники. Девушка метнулась взглядом к зеркалу, и крик застрял в горле комком. Ника старела. В зеркале ускоренной съемкой проносились года. Вот молоденькая девушка-студентка превратилась в сорокалетнюю женщину. Время продолжало нестись все так же стремительно, и года пролетали за доли секунд. По лицу Ники расползалась сетка морщин, а в черные волосы вплетались седые нити.
Пару секунд – и в отражении оказалась старуха. Ника узнала ее. Бабушка Дена, умершая в шестьдесят шесть лет.
Ника в ужасе смотрела в зеркало, выталкивающее чужое отражение. Растрепанные седые волосы окаймляли лицо в росчерках глубоких морщин. Белое платье, будто выползшее с той самой свадебной фотографии, обвисало на старческом теле.
Ника вскинула руки к лицу. Кожа на пальцах обтягивала кости, будто скомканная бумага. Крик рванулся наружу, но из старческого горла вырвался лишь негромкий скрежет. Слезы отчаянья хлынули по морщинистому лицу. Ника в ужасе спрятала лицо в ладонях. Лишь бы закрыться от этого кошмара! Лишь бы не смотреть в зеркало! Лишь бы не видеть… себя.