Отец поморщился, услышав сокращенный вариант имени своей молодой невесты, но сейчас мне было плевать на условности.
- Госпожа Арент отдыхает, - ответил врач, - Женева рассказала, как ты спас ее, Егор, когда она случайно упала в озеро и неудачно ударилась о пирс. Зубами порезала изнутри нижнюю губу, отсюда и кровь…
Случайно упала…
Ударилась о пирс…
ПОЛНЫЙ БРЕД.
- Просила передать тебе благодарность за спасение, Егор, - спокойно сказал отец, сурово глядя в мои глаза. Будто он тоже осознавал всю нелепость сочиненного Евой и произнесенного Анатолием Ефимычем оправдания, - Женева испугалась, она не умеет плавать. Так что нам всем очень повезло, что ты вовремя подоспел. Спасибо, сын.
- Спасибо, Господу! – перекрестилась Семеновна.
Я сел на диване, все еще ощущая последствия обморока, но их с лихвой перекрывало гнетущее чувство стыда. За свой необоснованный страх. За неспособность контролировать эмоции. За немужскую уязвимость.
И пугающую беспомощность.
Как тогда, в детстве, когда я впервые отключился, сдавая кровь из пальца.
Врач удерживал мое запястье, отсчитывая пульс. Затем посвятил фонариком в оба моих глаза и, удовлетворенно кивнув, сунул руку в карман белоснежного халата и, как в детстве, вытащил оттуда гематоген.
- Спасибо, Анатолий Ефимович, - взял из его рук гостинец, сразу развернул и откусил.
Возможно, это просто эффект самовнушения, закрепившийся с годами, но гематоген приводил меня в чувства.
Отец вышел провожать врача. Семеновна убежала на кухню, накрывать на стол обед, а меня не покидало странное ощущение.
Холодное. Липкое.
Застрявшее в желудке.
Ева не стала меня сдавать. Не призналась, что это я ее швырнул в воду. Только вот о пирс она не ударялась, это точно.
Могла ли она пораниться под водой? Об корягу? Или как-то еще?
Не знаю.
Может, и могла.
Вот только молчала она еще до этого.
Словно не могла говорить.
Словно знала, что может меня напугать.
И ведь на самом деле знала… Наш первый и единственный секс я не забуду никогда. Уверен, как и она.
Так почему же изо рта Евы хлестала кровь?
К обеду Женева Арент не спустилась. К ужину тоже. А я, слоняясь из угла в угол, все не мог отделаться от странного ощущения тревоги.
Вечером заглянул Макс. Коротков жаждал познакомиться с моей новоиспеченной мачехой и был жутко расстроен, что так и не увидел Еву. Мы посидели у бассейна, обсудили местные сплетни, что сыпались из Макса, как из вечернего выпуска программы новостей, договорились об утренних пробежках и разошлись.
Голова оставалась неясной, как затянутое туманом озеро. Стоял у пирса и не мог отделаться от мысли, что я кретин.