Ладони вспотели, по спине пронесся табун холодных мурашек. Я словно вернулся в свои четырнадцать. В тот момент, когда отец впервые поймал меня с сигаретой. Точно также я стоял в этом кабинете и ощущал на себе его разочарованный взгляд.
Снова захотелось курить.
Пожалуй, это превращается в зависимость.
Прохожу к одному из кресел и сажусь. Перед нами за столом отец. В правом кресле – Женева, слева я. Как адвокат и прокурор перед судьей. Я не планировал проводить эту сложную беседу, а если быть честным – не беседу, а признание, в присутствии кого-либо, а уж тем более Евы.
Но, пожалуй, где-то в глубине души, все же был рад, что она рядом. Мы, наконец, избавимся от этой гнетущей тайны, из-за которой я перманентно ощущаю себя предателем. А еще можно наблюдать за реакцией этой дрянной девчонки. Иметь возможность видеть, как она будет выкручиваться, оправдываться и юлить, что позволит мне наполняться еще большим отвращением к ней, презрением и ненавистью.
Поможет изгнать ее из моего упрямого глупого-глупого сердца и воспаленного ванильной химией мозга.
И забыть наглую блондинку, как страшный сон. Вычеркнуть из наших жизней. Пожалуй, вчера во мне все-таки что-то сломалось.
Я уже не я.
- Прости, отец, я обманул тебя. Мы с Женевой знакомы. В смысле были знакомы раньше. До того, как она стала твоей невестой.
Ева шумно выдохнула и осторожно облокотилась на спинку кресла. Сморщила свой точеный нос и скривила губы.
Не довольна барыня.
Взглянул на отца и заметил, что он тоже наблюдает за Женевой. Только лицо его при этом непроницаемо, мне сложно понять, о чем он думает.
- Мы познакомились в Шарм-эль-Шейхе в прошлом году. На пенной вечеринке в отеле. Прости, что сразу не сказал. Сначала, я подумал, что обознался, а потом… Прости… Ты выглядел таким счастливым… А все это казалось совершенно незначительным… Я не хотел что-либо усложнять. Тем более не хотел портить тебе жизнь.
Мне было крайне сложно подобрать слова. Я все еще сомневался, стоит ли говорить о том, что я спал с Евой. Отец и без того наверняка разбит, хотя по нему не понятно. Но как иначе?! Ведь он явно не ожидал такого поворота.
Женева, сука, молчала, как рыба об лед.
Вздыхала себе томно, сжимала на груди руки и безучастно разглядывала предметы интерьера. Словно и не о ней речь идет. Ее больше интересуют вон книги на полках, картины на стенах, ноутбук на столе, решетки на окнах, пожарная сигнализация на потолке…
Она, правда, такая дура, что не понимает всю серьезность ситуации?
Или заранее готова к любому исходу? А может, знает, чем все кончится?