– Клади его сюда, да быстрее, принцесса.
Я проигнорировал его колкий тон и сделал, как он сказал.
– Иглы есть? Пинцеты, бинты, дезинфекторы? – чуть более дружелюбно, спросил его спутник.
Я растерялся, пытаясь вспомнить, что я видел в так называемой аптечке.
– Девочка, раздуплись, твой хозяин подыхает. А дохлый он нам не всрался.
Я дернулся, побежав на поиски того, что могло помочь спасти Данилу. Я хватал все, что попадалось на глаза: какие-то отвертки, пинцет, даже зачем-то плоскогубцы. Также, нашел бинты, марлю, немного хлорогексидина и перекись водорода с йодом.
– Вот. Все, что есть.
Я ссыпал найденное на стол, рядом с Данилой.
– Да, не густо… ладно. Обезболивающего нет?
– Я не знаю… вроде не было…
– Понятно. А иголки с нитками?
– Не знаю.
Панк фыркнул.
– Руки где помыть? И перчатки бы не помешали.
Я кивнул ему на умывальник в углу, а сам начал рыться на полках в поисках перчаток. К моему сожалению, я совсем не знал, что где тут лежит. Меня отвлек кот, боднув мордочкой по ногам.
– Кошка, не до тебя…
Я посмотрел на него и замер. В зубах у него были перчатки. Три штуки правда и все разные, но какая разница. Я стиснул кота в объятиях, целуя его в макушку:
– Ты самый лучший кот в мире! И единственный!
Я радостно вернулся к столу, протягивая северянину перчатки.
– Иглы с нитками найди, петух. Его зашивать надо, – сказал один из панков, натягивая на нос и рот бандану.
Я кивнул, выбегая из дома.
На улице никого не было. Все попрятались, испугавшись заварушки. Я побежал к дому, где жила старуха, которая единственная из всех хорошо относилась к Даниле. Ну, по крайней мере, не боялась. Сначала, никто не открывал, но я продолжал барабанить в ее дверь. Наконец, замок щелкнул, и старушка чуть приоткрыла дверь, испуганно на меня смотря.
– Иглы нужны. И нитки. Выручай, не то Мастер ваш помрет.
Бабка ойкнула и скрылась в комнате. Через пару минут она вернулась, держа в руках небольшой бумажный конвертик с иглами и две катушки ниток.
– Спасибо, – я потянулся за вещами, но старуха перехватила мою руку.
– Нельзя ему умирать, нельзя, – сказала она, – совсем без него худо будет. Спаси его.
– Угу. Спасу.
Я забрал нитки с иголками и помчался обратно.
Еще с порога я услышал глухие стоны. Чужаки привязали Данилу к столу, но тот все равно дергался от боли. В зубах у него был его же ремень, застегнутый на затылке. Один из панков ковырялся в ранах пинцетом, доставая пули, второй развалился на стуле, неспешно куря сигарету.
– Как у тебя со зрением? – спросил меня тот, что оперировал.
– Хорошее.
– Тогда сюда иди. У Гоши оно отстойное. Помощь нужна.