Данила моргнул, будто вспомнив, что он вообще-то занят, и вернулся к своему делу.
– А что делаешь? – я взволнованно переминался с ноги на ногу, все еще беспокоясь за отца.
– Капельницу.
– Ты разбираешься в медицине?
– Я вырастил кота из клетки. Конечно, я разбираюсь.
Снова повисла тишина, которая в текущих условиях, на меня давила. Поэтому, я забивал ее, как мог:
– Как ты попал сюда?
– Тебе повторить? Я во всем разбираюсь. Какая-то биометрическая система меня не остановит.
– Но – как?
– Расскажу как-нибудь на досуге. Всему свое время.
– Тебя кто-то видел?
– Не думаю.
– Потому, что если видел…
– То что?
– То плохо будет.
Он хмыкнул:
– Не думаю, что кто- сможет мне хоть чуть-чуть навредить.
– Тебе – нет, а нам с папой – вполне. В лучшем случае, сошлют на Поверхность.
– Ну и поселитесь рядом с моим домом. Тогда не тронет вас никто, не бойся.
– Я серьезно.
– Да не видел меня никто, успокойся. Я хоть и панк, но не идиот. Понимаю все.
– А как нужную комнату нашел?
– Ну, сектор ты сказал. Бежал, пока не услышал возню впереди. А нужную дверь оказалось легко найти – открыто было.
Панк продолжал возиться возле отца, а я присел на койку, приваливаясь боком к стене. Только сейчас я понял, что ужасно устал. Как только моя голова прислонилась к обшарпанной стене, она наполнилась свинцом, а тело загудело. Я почувствовал, как сон накрывает меня, но беспокойство и паника не давали мне провалиться в сладкое царство Морфея.
– Ты всегда с собой лекарства носишь?
– Нет.
– А как тогда…
– Слушай, я, это, сообразительный. Ты весь так за отца перепугался, что я, это, подумал, что он у тебя болезненный. Вот и схватил разные таблетки. Первую помощь от всего, так сказать, – пояснил панк.
– Как он? – устало, спросил я.
– Жить будет. Самое плохое уже позади. Но если сейчас я не поставлю ему лекарство, ничем хорошим это не закончится.
– Ты спасешь его?
– Да. Не умрет он.
Я кивнул, скорее самому себе. Почему-то после его слов, мне сразу полегчало. Тяжесть постепенно начала отступать, перво-наперво освобождая голову. Я чуть расслабился, удобнее устраиваясь и закрывая глаза.
Проснулся я из-за шума. Сквозь пелену еще не растворившегося сна, я увидел, что пол был мокрый и на нем валялись осколки стекла. Возле небольшой лужи сидел Данила, и его трепал по плечу мой отец, свесившись с кушетки.
– Успокойтесь, сердечко снова не выдержит, – донеслись до меня слова панка, прозвучавшие почему-то с ядовитой интонацией.
– Змеюка, присосался к моему сыну, да? Чего тебе надо?
Тут только до меня стало доходить, что что-то не так. Я встрепенулся, напрягая зрение. Мой отец вовсе не трепал дружески Данилу по плечу. Он держал его за шею, а в другой руке у него был нож, который он направлял на панка. Вот тут я окончательно проснулся, подскакивая на койке.