– Данила, прошу тебя, успокойся, – мне было очень тяжело сдерживать его, он был чертовски силен. И зол.
Панк практически рычал, вырываясь из моей хватки. Отец тяжело дышал, но приходил в себя:
– Что, правда глаза колит? Вот они, вы, как есть – убийцы. Ничтожества. Что, хотел пригреться здесь, внизу? Хотел почувствовать себя человеком, а не крысой?
Эти слова еще больше разозлили Данилу. Он локтями толкнул меня в грудь. Этот удар заставил чуть ослабить хватку, чего вполне хватило для того, чтобы панк вырвался. Я сразу же спохватился, уцепившись за ворот его плаща и потянув на себя, тормозя его движения, одергивая его как кота за шкирку.
Большого, хищного кота.
Панк занес руку для удара, а в следующую секунду чуть ощутимо вздрогнул, отдергивая руку. Брызнула кровь. Мой отец дрожал, выставив вперед руку с окровавленным ножом.
– Отец! – прокричал я, оттаскивая панка в сторону.
– Я убью его, – шипел Данила, хватаясь за пораненную ладонь.
– Данила, пожалуйста! Прошу тебя, не надо… это отец мой, понимаешь? Пожалуйста…
Он не слушал меня, как бесноватый брыкался и шипел.
Отец видел, что у меня получается сдерживать его и пользовался этим. В его глазах была железная решимость убить этого человека. Я видел, как он занес руку с ножом для очередного удара. Данила это тоже заметил, и со всей силы ударил меня затылком в челюсть. Я отпустил его, сам того не желая. На секунду, панк стал свободным.
Время – странная штука. Иногда секунда длится дольше вечности, иногда от секунды зависит целая жизнь.
Я воспользовался этой секундой, чтобы встать между двумя, одержимыми убийством друг друга, безумцами. Рука отца дрогнула и сменила траекторию, когда я заслонил собой панка. Он не сумел полностью остановить свой удар, поэтому лезвие ножа прочертило мое плечо, обжигая острой болью.
– Все? Этого достаточно, чтобы поубавить вашу кровожадность? – сказал я, хватаясь за руку. Этот мой перфоманс слегка отрезвил обе стороны.
– Сын, ты… я не хотел… – отец выпустил из рук нож, потянувшись руками к моему окровавленному плечу. Вид у него был виноватый и растерянный, но главное – стало видно, что бессмысленную перебранку он продолжать больше не намеревался.
– Данила, пожалуйста, отступи тоже. Считай этой кровью я заплатил, чтобы мы могли спокойно поговорить. Хорошо?
– Вот и помогай, черт возьми, людям. А они убивают тебя потом, – я слышал по голосу, что Данила остыл. Опасность, можно сказать, миновала.
Я облегченно выдохнул. Не знаю, чтобы я делал, если бы эти двое продолжили попытки друг друга убить. Панк молча поднялся, собирая свои раскиданные по комнате вещи.