…Когда врач спросит меня, как меня зовут и где я работаю, я отвечу ему без запинки: "Алесса Лиатрис, специалист по досудебному урегулированию конфликтов. Мне двадцать шесть. Осенью исполнится двадцать семь".
А еще я рылась в телефоне: искала, где подешевле выйдет поменять тормозные колодки. Да-да, доктор, видите, я все прекрасно помню! Рассказывать дальше? Я закончила с перекусом, а так как в офисе я обещала быть примерно через час, то решила зайти в торговый центр. Это прямо напротив, на той стороне Приморского бульвара. Передо мной разъехались стеклянные двери, какая-то тетка в пестром платье задела меня огромной полотняной сумкой… Я чуть задержалась на входе — все никак не могла решить, стоит ли забежать за босоножками или я все же успею примерить платье. Или джинсы. Или и джинсы, и платье. А потом… потом что-то грохнуло. Не могу сказать, впереди или сзади — и мне в лицо полетели осколки стекла. Длинные, острые, похожие на кинжалы….
— Ну-ка, деточка, — голос донесся прямо от входа в палату, и вот уже прямо передо мной оказалась невысокая пухленькая женщина. Та самая, что вчера давала мне лекарство. В подвале. — Давай-ка поглядим, как ты.
На ней было просторное платье в пол, рукава чуть выше локтя перехвачены лентами. По вороту платья и подолу длинного передника змеилась вышивка: ягодки, листья, стебельки какие-то. Неужто доктор или медсестра в столичной клинике может выглядеть вот так? Или все это сон или бред? Он начался вчера, когда со мной что-то случилось в торговом центре, — и никак не прекращается. А раз это сон… не проще ли подчиниться его законам? Ведь рано или поздно я очнусь, ко мне придет нормальный врач, а не вот эта тетка, словно сошедшая со средневековой гравюры, меня выпишут…
А тем временем женщина, которую в своем сне я решила называть целительницей, разбинтовала мне голову. Осторожно провела кончиками пальцев по затылку, заулыбалась:
— Ну вот, и ранка затянулась. Даже шрама не останется, вот увидишь. И твои чудесные волосы…
Волосы? По подушке рассыпались вьющиеся каштановые пряди. Полгода назад я еле уговорила парикмахершу укоротить мне их хотя бы по плечи. Красиво, да, но укладывать этот каскад каждый день, чтобы "ваши роскошные кудри, Алесса", как иронично замечала моя начальница, не лезли в лицо, — это была настоящая мука. И вот они снова при мне — космы до самой попы!
— И не так-то сильно ты ушиблась, милочка. Вот зачем, скажи на милость, на ночь глядя было в хранилище спускаться? Там такая лестница, что шею себе свернешь! Конечно, не уследила, ножка соскользнула — а там шкафы, шкафы. Немудрено, что тебе колбы на голову посыпались. И шар этот тяжеленный… Кто его только додумался там оставить?! А порезы прошли, деточка, — ты у нас теперь еще краше, чем прежде была!